Эрик Ластбадер - Плавучий город

Ниигата поднял взгляд:

— Я уже мертв. Что еще может Рок сделать со мной? И все же мне неприятно слышать это имя.

Достав стопку грубых деревянных мисок, он положил в каждую щедрую порцию овощного рагу. Его руки дрожали, и он чуть было не пролил содержимое котелка на татами, но ни один из гостей не поднялся, чтобы помочь ему, так как он тут же скомандовал: «Сидите!»

Все трое ели в полном молчании. Как оказалось, аппетит был только у Николаса и Тати. Хотя пища была вкусной и ароматной, Ниигата едва прикоснулся к ней. Николаса это не удивило.

— Вы участвовали в проекте Абраманова, не так ли? — задал вопрос Сидаре, Ниигата отложил в сторону свои палочки для еды.

— Так вы не из Плавучего города?

— Нет, — ответил Тати. — Мы хотим положить конец тому, что там происходит.

— Так вы ничего не знаете, — голос Ниигаты упал, чувствовалось, что он вообще страшно устал от жизни.

— Да, почти ничего, И мы пришли к вам, чтобы все узнать.

Ниигата кивнул:

— Нет ничего важнее правды. — Он поднял голову, и его черные глаза вспыхнули лихорадочным блеском. — В наши дни только правда имеет значение. И, думаю, у меня нет иного выбора, кроме как поверить вам. — Он повел худыми плечами. — Возможно, я снова ошибусь, но большего зла, чем мне уже причинили люди, никто не сможет причинить.

И он рассказал им все, что ему было известно: о том, как Рок подобрал Абраманова в Южно-Китайском море, о том, что, когда ученый поправился, он уговорил Рока достать со дна моря его бесценный груз. Знал Ниигата и о лаборатории с горячей камерой, где проводились эксперименты с высокотоксичным радиоактивным элементом.

— Какой мощностью обладает этот элемент 114м? — спросил Сидаре, когда Ниигата окончил свой рассказ.

— Ну что вам сказать? — голова больного покачивалась на тонком стебле шеи. — Этого никто по-настоящему не знает. Даже Рок не осмеливается опробовать его на деле во Вьетнаме, так что опытный образец был изготовлен на основании лишь теоретических выкладок. Мне доподлинно известно, что этот элемент более токсичен, чем плутоний. Это страшное вещество. Непосредственный контакт с его частицами неизбежно ведет к смерти. Необходим тщательный контроль за загрязнением, так как на поверхности этого вещества всегда находится определенное количество мельчайших частиц, которые образуются в результате окисления. Опыты с элементом проводятся в вентилируемой горячей камере. Для того чтобы предотвратить окисление, в ней постоянно поддерживаются отрицательное давление и инертная атмосфера, состоящая из аргона. Однако предотвратить окисление не всегда удается, и тогда неизбежно перемещение высокотоксичной пыли. Кроме этого, существует еще и гамма-излучение. Элемент 114м является столь мощным источником гамма-излучения, что если в течение пяти минут человек будет находиться в десяти метрах от него без специальной защиты, он обязательно погибнет.

— Если это такое страшное вещество, зачем вообще иметь с ним дело? — спросил Тати.

— На это имеется несколько причин. У элемента 114м очень большое сечение поглощения тепловых нейтронов, что превращает его в наиболее эффективное ядерное топливо. Его критическая масса гораздо меньше, чем у урана или плутония. К тому же период полураспада чрезвычайно долог. Вы знаете, что все это значит?

— Кажется, я догадываюсь. — Николас почувствовал, как по его коже пробежали мурашки. — Абраманов открыл элемент, который может быть превосходным материалом для изготовления мощного оружия.

Ниигата кивнул:

— Правильно, русский ученый заявляет, что коэффициент размножения нейтронов настолько велик, что если бы нашелся такой дурак, который поместил бы два небольших — скажет, пять дюймов на восемь и на один дюйм — кусочка этого вещества на расстоянии трех футов друг от друга, то немедленно началась бы ядерная цепная реакция.

— И какой мощности? — у Николаса перехватило горло.

— По расчетам Абраманова, таких двух небольших кусочков достаточно для уничтожения четырех городских кварталов.

— Боже милостивый!

Все трое некоторое время сидели и молчали. За окном на ветке дерева пела птичка. Потом и она замолчала. Стало так тихо, что слышен был отдаленный шум воды. Ниигата пошевелился, растирая окоченевшие руки и ноги. Он явно страдал от боли.

— Этот элемент слишком «горячий» даже для горячей камеры, — сказал Николас.

— Да, нам приходилось использовать людей из местных горных племен, предварительно обучив их необходимым простейшим операциям. Работа требовала точности, а времени у нас не хватало. Были и ошибки, пусть мелкие, но и этого было достаточно при работе с элементом 114м. Пока я был там, от радиоактивного облучения умерло пятнадцать человек. Теперь вы сами понимаете, что чрезвычайно высокая токсичность этого элемента делает его непригодным для использования в промышленных целях. — Ниигата покачал головой. — И это очень печально, иначе русский ученый мог бы осуществить одно из наиболее сокровенных чаяний человечества — создать безопасный, дешевый и, в общем-то, неистощимый источник энергии.