Эрик Ластбадер - Мико

Между ними стоял чайный прибор прекрасной работы из тончайшего полупрозрачного фарфора. Сложность чайной церемонии преследовала двойную цель. Она снимала напряжение и неловкость, неизбежно испытываемые незнакомыми людьми при первой встрече, а к тому же помогала сконцентрировать внимание на дзэн — сути гармонии.

К концу традиционного ритуала если они и не стали друзьями, то по крайней мере не чувствовали себя совершенно чужими друг другу.

— Я рада, что вы приехали, — сказала Итами.

У нее был приятный, хорошо поставленный голос, а манеры, хотя и традиционно сдержанные, несли в себе ту искреннюю теплоту, которая помогла Акико чувствовать себя непринужденно и спокойно.

— Мой сын несколько раз говорил о вас.

Акико понимала, что за этими словами скрыто больше, чем высказано.

— Вы появились в неудачное время, — продолжала Итами. — С тех пор как Сайго не живет здесь, он появляется раз в неделю. Вы можете, конечно, остаться у нас.

— Я никак не думала вторгаться к вам надолго, — ответила Акико, — но я благодарна вам за ваше предложение.

— Предложение ничего не стоит, если не будет принято, — настаивала Итами. — Как вы могли заметить, дом у нас большой, можно сказать, слишком большой для одной женщины. Мне порой бывает одиноко, и чье-то присутствие могло бы скрасить мое существование. Мне было бы очень приятно пообщаться с гостьей. Я вам по душе?

— Если вы желаете, то конечно. Я никогда не видела такого прекрасного дома. Здесь очень хорошо.

— Вы преувеличиваете, — сказала Итами, но Акико видела, что она польщена комплиментом.

На следующий день, в полдень, Итами сказала:

— Я была напугана безвременной смертью бедной Юко, опасалась, что Сайго закроет свое сердце для женщин. Он любил ее и был подавлен ее смертью. К тому же это случилось после смерти моего мужа... Он и Сайго были всегда очень близки.

Акико почувствовала, что понравилась пожилой женщине. Она нашла способ оставить Акико дома без тех обычных вопросов, какие мать задает девушке, которая нравится сыну: “Какая у вас семья? Откуда вы приехали? Где ваш отец?” Ну и так далее.

Видимо, Итами приняла ее с первого взгляда, и это глубоко тронуло Акико.

— Сегодня, — сказала Итами, — все по-другому. Время, когда Япония оставалась незыблемой, ушло. И судя по всему, эта незыблемость не вернется никогда.

Наступило молчание, женщины шли рядом мимо лимонных и сливовых деревьев. Розовые и белые хризантемы клонили головки от дуновений бриза, чем-то напоминая греческий хор. Высоко в небе проплывало белое облако, на его фоне хорошо видны были синевато-серые зуйки, носящиеся в поисках добычи. Солнце тепло и приятно грело спину.

— Завтра мой сын приедет домой! — Итами остановилась посмотреть на ящерицу, греющуюся на камне. Акико тоже остановилась рядом. — Возможно, было бы лучше, если бы вы уехали рано утром.

Эти слова Акико восприняла с чувством, должно быть, сходным с тем, с каким археолог, наткнувшись в своих поисках на что-то, пытается определить, важная ли перед ним находка.

— Я неравнодушна к Сайго, — проговорила Акико немного погодя. — Очень.

— Да, — сказала Итами, — я знаю, но все-таки я думаю, что самое лучшее, если вас не будет здесь, когда он вернется.

— Но почему, Итами-сан?

Пожилая женщина повернулась к ней лицом.

— Мой сын злой, Акико-сан. Иногда мне кажется, что это было благодеяние, когда Юко-сан умерла так рано, так трагически. Я не хотела, чтобы она была с моим сыном. Когда она встретила Николаса Линнера, я надеялась, что этому придет конец. Но, как и вы, она вернулась к Сайго. Я не хочу, чтобы ошибка повторилась.

— Вы опасаетесь за мою жизнь, госпожа?

Итами пристально посмотрела Акико в лицо.

— Нет, Акико-сан. Я опасаюсь за вашу душу. Мой сын очень горький плод. Его мысли ядовиты, и вам лучше держаться от него подальше, чтобы не быть отравленной.

— Меня это не волнует, — безмятежно произнесла Акико.

— Было бы ошибкой относиться к этому легкомысленно, моя дорогая.

Итами снова пошла вперед.

— Если вы решите остаться, я не буду препятствовать вам. Я давно поняла, что в этом отношении каждый поступает по-своему и глупо надеяться изменить волю другого человека. Я не смогла этого сделать ни с моим мужем, ни с моим сыном, ни даже с моей золовкой. У меня просто нет сил добиваться этого от вас. Однако я говорю от чистого сердца и прошу прислушаться ко мне.

Снова наступило молчание; его нарушила Акико:

— Итами-сан, я хочу его увидеть.