Эрик Ластбадер - Возвращение Борна

— Мне пришлось сообщить ему об инциденте, случившемся в туннеле под площадью Вашингтона, — сказала она таким тоном, будто по милости директора ЦРУ ей пришлось принести в Овальный кабинет ушат с дерьмом. — Этот постыдный провал непременно повлечет за собой вполне определенные последствия, можете мне поверить. Вы обязаны вбить кол в сердце этой истории, чтобы похоронить ее как можно скорее. Это вам понятно?

— Абсолютно.

— Потому что само по себе все это не рассосется, — добавила госпожа помощник по национальной безопасности.

На виске Директора забилась горячая жилка. Ему страстно хотелось запустить в эту гнусную бабу чем-нибудь тяжелым.

В течение некоторого времени Роберта Алонсо-Ортис не спускала с собеседника взгляда, словно пытаясь решить, дошел ли до него смысл сказанных ею слов. Затем, после долгого молчания, она спросила:

— Где сейчас Джейсон Борн?

— Он покинул страну. — Кулаки Директора были стиснуты так сильно, что костяшки пальцев побелели. Сказать этой суке, что Борн попросту испарился? Это было выше его сил. Ему вообще с огромным трудом удавалось выдавливать из себя хоть какие-то слова. Но, встретившись с ней взглядом, Директор понял, что допустил промах.

— Покинул страну? — Алонсо-Ортис привстала. — Куда он направился?

Директор ЦРУ промолчал.

— Понятно... Если Борн всплывет где-нибудь поблизости от Рейкьявика...

— Зачем ему это?

— Не знаю, но он не в себе, вы, надеюсь, не забыли об этом? Он свихнулся! Но при этом наверняка понимает, что, сорвав саммит, буквально закопает всех нас!

Ярость рвалась из этой женщины с такой неудержимой силой, что Директор впервые по-настоящему испугался ее.

— Я хочу, чтобы Борн умер! — произнесла она стальным голосом.

— И я — не меньше вашего. — Директор тоже кипел от злости. — Он убил уже двоих, причем один из убитых был моим старым другом.

Помощник президента обошла вокруг письменного стола.

— Глава государства тоже хочет, чтобы Борна не стало. Спятивший агент, превратившийся в маньяка, да к тому же не кто иной, как Джейсон Борн, представляет собой настолько страшную угрозу, что ее необходимо ликвидировать немедленно. Я ясно выражаюсь?

Директор кивнул.

— Можете считать, что Борн уже мертв, испарился, как если бы его никогда не существовало.

— Ну-ну... Не забывайте, президент лично следит за вашими действиями.

На этом она закончила разговор — так же резко, как и начала его.

Джейсон Борн прибыл в Париж промозглым, хмурым утром. Париж, этот светлый город, выглядел сейчас не лучшим образом. Крыши с окнами мансард были серыми и тусклыми, обычно оживленные уличные кафе вдоль городских бульваров пустовали. Жизнь словно притаилась, и в эти часы город был не похож на самого себя, каким он бывает в ярких лучах солнца, когда на каждом углу слышны разговоры и радостный смех.

Измученный и физически и морально. Борн спал в течение почти всего полета, лежа на боку и свернувшись клубком. Сон, пусть и прерываемый время от времени тревожными видениями, был необходим ему, чтобы хоть немного унялась боль, которая раздирала все его тело в течение первого часа после взлета. Замерзший, с окостеневшим телом, он проснулся, не переставая думать о маленьком, вырезанном из камня Будде, висевшем на шее у Хана. Это видение словно дразнило его. Еще одна загадка, требующая разрешения. Он понимал, что таких статуэток может быть очень много. В магазине, где они с Дао купили для Джошуа этого Будду, их было не меньше десятка! Он также знал, что очень многие буддисты в Азии носят такие амулеты, полагая, что они дают защиту и приносят удачу.

Перед мысленным взором Борна вновь предстал Хан, его лицо с написанными на нем ненавистью и предвкушением расправы. Он снова услышал его голос: «Ты же знаешь, кому это принадлежит, не так ли?» А потом — с болезненной горячностью: «Это принадлежит мне, Борн! Это мой Будда!» Но Хан — не Джошуа Уэбб, твердил себе Борн. Хан умен и жесток, он — убийца, лишивший жизни многих людей. Он не может быть его сыном!

Несмотря на то что, когда рейс 113 авиакомпании «Раш-Сервис» оставил позади побережье Соединенных Штатов, дул сильный встречный ветер, самолет приземлился в международном аэропорту Шарля де Голля с минимальным опозданием. Борн испытывал сильное желание выбраться из грузового отсека, когда самолет еще бежал по взлетной полосе, но одернул себя. На посадку заходил еще один самолет. Если он выберется наружу прямо сейчас, то окажется на открытом пространстве, где его сразу же заметит персонал аэродрома. Поэтому он терпеливо ждал в течение всего времени, пока машина выруливала к месту стоянки.