Эрик Ластбадер - Возвращение Борна

— Подожди, не стреляй! Это я, Хасан Арсенов!

Она выпустила очередь. Пули ударили Арсенова в левую руку, и, наполовину в шоке, он крутанулся вокруг своей оси, нырнул за угол и упал на пол, пытаясь укрыться от свинцового шквала.

Безумие происходящего не оставляло времени на размышления и предположения. Он услышал, как после недолгой паузы стрельба возобновилась, но теперь она явно велась не в его направлении. Выглянув из-за угла, Арсенов увидел, что две женщины повернулись к нему спиной и, припав к земле, ведут огонь по двум приближающимся по проходу фигурам. Воспользовавшись этим, Арсенов встал и бросился к двери, ведущей в помещение геотермальной подстанции.

Услышав автоматную стрельбу, Спалко сказал, обращаясь к Зине:

— По-видимому, там не только Арсенов.

Зина подняла свой автомат, сделала знак другому чеченцу, и тот бросил ей второй.

Спалко подошел к стене, по которой тянулись трубы отопления. На каждой из них имелся клапан, а рядом — циферблат, на котором было указано давление в системе. Найдя трубу, идущую в крыло, где были размещены съехавшиеся на саммит главы государств, он принялся откручивать клапан.

Арсенов уже понял, что был обречен на смерть с другими своими товарищами там, в вентиляционной шахте. «Это ловушка! Кто-то закоротил провода!» — крикнул Карим за секунду до своей смерти. Провода закоротил Спалко. Он говорил им, что их задача — осуществить диверсию, однако на самом деле ему были нужны жертвенные бараны, которые должны были отвлечь охранников, чтобы у Спалко хватило времени добраться до истинной цели — геотермальной подстанции — и выпустить вирус в систему отопления. Спалко обвел его вокруг пальца, и Зина — теперь в этом не могло быть сомнений — состояла с ним в заговоре.

Как быстро любовь превратилась в прогорклое, несъедобное месиво! Как стремительно она уступила место ненависти. Эти люди повернули оружие против него, а значит, и против всех его товарищей — мужчин и женщин, плечом к плечу с которыми он сражался, вместе с которыми смеялся, плакал и возносил молитвы Аллаху, которые разделяли его помыслы и цели. А его подчиненные? Все они были развращены, испорчены, попав под власть могущества и ядовитого обаяния Степана Спалко!

Выходит, Халид Мурат был прав во всем. Он не доверял Спалко и не позволил бы ему втянуть себя в эту безумную авантюру. Однажды Арсенов бросил ему в лицо упрек, назвав его стариком, сказав, что он чересчур осторожничает, не видит дальше своего носа и не понимает мира, открывающегося перед ними. Теперь и сам Арсенов понял, что этот мир — не более чем иллюзия, искусно созданная для достижения своих целей человеком, называющим себя Шейхом. Арсенов поверил этой сладкоголосой песне лишь потому, что хотел поверить ей. Спалко воспользовался этой его слабостью. Но довольно! Не быть больше этому! Если сегодня Арсенову суждено умереть, то не Спалко будет выбирать, как этому случиться.

Прижавшись к дверному проему, Арсенов сделал глубокий вдох, выдохнул и прыгнул внутрь, перекувырнувшись через голову. Град пуль, ударившихся в стену там, где он стоял долю секунды назад, сказал Арсенову все, что ему было нужно знать. Перекатившись по бетонному полу, он перевернулся на спину, увидел одного из своих бывших подчиненных, стоящего с автоматом на уровне живота, и выпустил в его грудь четыре пули подряд.

Когда Борн увидел двух террористов, стреляющих в них из автоматов из-за бетонной колонны, кровь застыла в его жилах. Они с Ханом укрылись за углом Т-образного пересечения коридоров и стали отстреливаться.

— Спалко — вон в том зале, со своим биологическим оружием, — сказал Борн. — Мы должны проникнуть туда немедленно.

— Не раньше, чем у этих двоих закончатся патроны. — Хан огляделся. — Ты помнишь схему отеля? Помнишь, что находится над потолком?

Не переставая стрелять, Борн кивнул.

— Там — люк, ведущий в электрощитовую. Но до него не меньше четырех метров. Ты должен меня подсадить.

Выпустив еще одну очередь, Борн последовал за Ханом.

— Там — кромешная тьма. Как ты будешь ориентироваться?

Хан ухмыльнулся и ткнул пальцем в свою чудесную куртку.

— У меня в рукаве много тузов, в том числе и портативный фонарик.

— Сколько времени тебе понадобится? — спросил Борн.

— Пятнадцать секунд.

Борн сплел пальцы рук, сделав что-то вроде стремени, и Хан поставил на них ногу. От тяжести у Борна заскрипели кости, напряженные мускулы обожгло огнем, а плечи едва не выскочили из суставов. Хан сдвинул панель в потолке и, подтянувшись, исчез в открывшемся отверстии.