Эрик Ластбадер - Французский поцелуй

— А что ты думаешь по поводу того, что Дик Эндрю не отвечает на мои звонки?

— Дик Эндрю помалкивает в тряпочку, потому что он хороший солдат, — ответил Вульф. — Ему приказали не лезть в это дело. Очевидно, оно выше его крыши.

— Не мог бы ты помочь? Но должна тебя предупредить, что Гейбл находится под прикрытием ЦРУ и что он активен с большой буквы "А".

У Вульфа было по-прежнему задумчивое выражение лица. — Не исключено, что мы можем помочь друг другу. Даже до того, как Моника умерла, я нутром чувствовал, что яхта не ее. Конечно, она была зарегистрирована на ее имя и у нее были права на управление ею, но дело было явно нечисто.

— Без сомнения, здесь замешан мужчина. Приятель Гейбла. Думаешь, он и есть главный винтик?

Вульф покачал головой.

— Не думаю. Скорее, крыша. Но после того, что произошло с Моникой прямо в моем винном погребке, я просто боюсь продолжать расследование. Потому что, если ее убийство не дело рук одного из моих же людей, считай что я такой же китаец, как и ты. Скверная ситуация, что и говорить.

Он раскрыл меню, углубился в изучение.

— Крабы и тофу здесь по-прежнему отменные?

— Ага, вспомнил! — откликнулась она. — Не говоря уж о морском окуне и жареных кальмарах.

— Их и закажем, — он положил меню. — А что если я позвоню Джо и договорюсь, чтобы он дал тебе небольшой отпуск? — Он взглянул на нее. — Ты для меня раскрутишь это дело, а я пошурую в архивах нашего департамента по поводу Гейбла. Что ты на это скажешь?

Диана подумала о том, как стремительно развертываются события: о Питере Чане, о переправке героина в страну, о таинственном вьетнамце-убийце, об обезглавленном теле Аль Декордиа, о голове Доминика, валяющейся в кустах под окном ризницы, о том, что и у Сива чуть голову не оттяпали, о его интересе к докладу Билли Мэйса о нападении на Аликс Лэйн и Кристофера Хэя...

Скверная ситуация, сказал Брэд Вульф. А он не знает и половины того, что случилось. И никто из них пока не знает. Но они все ближе и ближе подбираются к разгадке тайны — это она чувствовала.

— Закажи мне тзинг-тзяо, — попросила она, чувствуя себя счастливее, чем когда-либо со времени ее посещения Сива в больнице, — и давай приниматься за дело.

Мун шел по горному склону рядом с Ма Варадой и Могоком. Перед ними были джунгли, такие густые, что даже тени от деревьев казались зелеными.

— Тебе нужен Вергилий, потому что он покушается на Шан, — сказал Мун Генералу Киу, завершая их долгую беседу, — а мне он нужен, потому что по его приказу был убит Терри. — Но при этом Мун не был уверен, заключая сделку, что ситуация настолько проста.

— Ключ ко всему — Ма Варада, — продолжил он, тем не менее. — Она работает на Вергилия, и если мы хорошо все обыграем, если она будет думать, что я — ее спаситель, то мне удастся перевербовать ее. Конечно, это более экономное использование человеческого материала, чем в качестве устрашения будущих шпионов.

Генерал Киу разрешил Муну развязать Ма Вараду. Остаток того дня Мун посвятил ей, питая не только ее тело, но и душу.

Генерал Киу настоял также, чтобы Мун взял с собой Могока в качестве провожатого, пока они с Ма Варадой не выберутся из Шана. Он не хотел привлекать к этому делу никого из солдат, поскольку даже группа из трех человек была слишком заметна в сложившихся обстоятельствах.

— Границы кишат людьми Адмирала Джумбо, — предупредил он Муна, когда тот покидал лагерь. — Альянс с дьяволом вывел даже его из спячки.

Вооруженный русским автоматом Калашникова Мун взял за руку Ма Вараду и вместе с ней нырнул в чащу леса. Могок последовал за ними, сняв с предохранителя свой «Калашников».

Заросли кустарника под тройным балдахином джунглей были невероятно густы. Кроме того, поскольку они уже спустились с высокогорья, где опиумные бароны строят свои укрепленные лагери, температура поднялась почти на тридцать градусов. Было жарко и душно.

Продолжая думать о Генерале Киу, Мун пришел к заключению, что опиумный барон ошибся в своем призвании. С его способностью обращать напыщенную риторику в логические доводы, он бы был отличным миссионером. А так ему приходилось довольствоваться статусом обычного демагога. Но, в принципе, слова «демагог» и «прозелит» синонимичны.

Выбираясь из Шана, Мун не мог не думать, что называть его Эдемом и даже Шангри-Ла просто абсурдно, если не представляешь себе эти места в виде невероятно богатых феодальных наделов, управляемых жестоким деспотом, разжиревшим на рабском труде своих голодающих вассалов. И в то же время, Мун должен был признать, что в устах Генерала Киу этот абсурд звучал убедительно.