Эрик Ластбадер - Черный клинок

Стиви ничего не сказала и поступила благоразумно: пусть злость шефа пройдет стороной.

Этот урок она усвоила очень быстро, хотя ей в таких случаях приходилось сознательно подавлять врожденное чувство сопереживания - одно из самых нужных качеств психиатра.

В нем появилась какая-то новая раздражительность, природу которой она понять пока не могла. Ей не раз случалось и в прошлом выслушивать его громкие нелицеприятные высказывания в адрес науки, которая, мол, хотя и развивается, но слишком медленно. Что же произошло? Она понимала, что, если начнет расспрашивать, этим ничего не добьется.

От напряжения у нее сжались мышцы живота. Свои наихудшие опасения она решила выразить словами:

- Вулф путается с известной вам японкой. Не этого ли вы хотели с самого начала? Теперь лишь вопрос времени, и он заполучит все, что вам нужно.

Торнберг глядел в одну точку, взгляд его напоминал луч фар приближающегося автомобиля. Стиви попыталась понять его мысли, но безуспешно. В его глазах появилось такое выражение, которого она прежде никогда у него не замечала. Это ее настораживало, так как она видела нечто такое, что видеть ей не полагалось. Почувствовав, как у нее засосало под ложечкой, она, как и многие женщины в подобной ситуации, инстинктивно замкнулась в себе.

- Ну а что вы могли бы сказать в отношении Мэтисона? С ним все нормально? - спросила она.

Торнберг ничего не ответил и тем напугал ее еще больше.

- Что вы о нем слышали? Он цел, невредим? Или... - тут она прикусила губу, не в силах произнести вслух ужасную догадку.

Торнберг на секунду-другую прикрыл глаза. Мысленно он ругал себя на чем свет стоит. Он привык контролировать ход событий - под рукой у него всегда находятся послушные его воле люди - и подчас не считался даже с собственным имиджем ради осуществления своих навязчивых идей. Он знал, что если скажет, что с Вулфом все в порядке, она подумает, что он говорит неправду.

Поэтому Торнберг счел благоразумным выдать ей подобие правды и открыл глаза.

- В настоящий момент, - сказал Торнберг, - Мэтисон испытывает определенные трудности, но он их преодолеет. Даю вам слово.

Похоже, что обещание несколько успокоило Стиви, во всяком случае, подумав, она спросила:

- Вы же знаете, кто убил Аманду, не правда ли?

- У меня на этот счет есть довольно веские соображения.

- Я хочу...

Торнберг понимающе кивнул головой.

- Тебе разве не известно, что я понимаю, почему ты помогаешь мне? - Глядя на нее, он мягко улыбнулся. - Я знаю, чего ты хочешь, и, поверь мне, ты это получишь сполна. Мэтисон уделает убийцу, насчет этого можешь не сомневаться. Я видел его в деле и знаю, на что он способен. Мне уже стало жаль того идиота, который угрохал твою сестру.

- Я хотела бы сама, своими руками уничтожить убийцу.

- Да, да, конечно, - согласился Торнберг. - Верю, что сама и уничтожишь. Твое желание естественно и прекрасно. Мэтисон лопнет от злости, если узнает, что ты опередила его.

Стиви просто из себя вышла - таким снисходительным тоном мужчины частенько разговаривают с глупыми дамочками - и надменно произнесла:

- Если вы принимаете меня за какую-то шлюху, то очень ошибаетесь.

Торнберг пристально посмотрел на нее. Уголки его сухих губ слегка дрогнули в снисходительной улыбке.

- Ну конечно же, дорогуша, ты же была близка с Мэтисоном и познала его внутреннюю силу. Скажи мне по-честному, Стиви, ты с ним спала?

Сказать правду она не решалась. Вопрос ее насторожил и напугал: она видела не раз, как он поступал с другими людьми - прикалывал их к стенке, как натуралист бабочек.

- Ну я же вижу: спала. Тебя увлек его магнетизм. - Торнберг приложил к поджатым губам указательный палец с утолщениями в суставах. - А сколько раз ты шлялась к нему и все-все про меня рассказывала?

- Не шлялась я.

- В самом деле? - Торнберг вздернул голову. - И даже не занималась с ним любовью?

Стиви не стала отвечать прямо на поставленный вопрос: пусть думает что хочет. Она лишь глянула на свои руки, теребящие складки юбки, и, тяжело вздохнув, сказала:

- Я хочу сказать одно, чтобы в дальнейшем не было недоразумений. Мои переживания - это мое личное дело. То, что я чувствую по отношению к Вулфу или к Мортону, касается только меня одной.

- Да, согласен. Но только если твои личные переживания не вредят моим замыслам.

- Вы боитесь, что я заложу вас Вулфу?

- Дорогуша, когда будешь на моем месте и когда доживешь, если повезет, до моих лет, угроза предательства станет следовать за тобой по пятам.