А. Й. Казински - Последний праведник

— Так. В этом направлении имеет смысл копать, — сказал Каспер, подбираясь на стуле. — Она волонтер в «ИБИС».

Каспер щелкнул по ссылке и попал на сайт «ИБИС»: волонтеры в Африке и Латинской Америке. Фотографии Марии Делеран.

— Руанда. ВИЧ/СПИД. Просвещение населения и профилактика, — прочел он.

— Она была там начальником отделения, — сказала Ханна.

— Дважды.

Каспер вошел в полицейскую базу.

— Чиста как снег. Сдала на права только с третьего раза — это единственное, что у нас на нее есть.

15.03

Женщина терпеливо и вежливо увещевала старика, несмотря на то, что он пытался ею командовать. Нильс даже с большого расстояния слышал, как он брюзжит:

— Нет, я еще не хочу вставать!

— Ну мы же обещали врачу, вы разве не помните?

— Плевал я на твоего врача!

Медсестра рассмеялась, похлопала старика по плечу, сняла инвалидное кресло с тормоза и покатила его обратно.

Нильс остановил ее:

— Простите, где здесь столовая для персонала?

— Вам нужно вернуться немного по коридору. А потом свернуть направо у церкви.

Старик фыркнул:

— У церкви!

— Спасибо, — ответил Нильс, — и да, кстати. Можно задать вам дурацкий вопрос? У вас есть дети?

— Есть, — удивилась медсестра. — А что?

Столовая для персонала, 15.08

Нильс чувствовал, что все это ничем хорошим не кончится. Здесь, на нижних этажах, солнца не было видно, так что пришлось взглянуть на часы: осталось минут сорок, не больше. Он распахнул дверь в столовую и пришел в отчаяние: мужчины и женщины в белых халатах, сотни мужчин и женщин. Ничего не выйдет — хотя что ему терять? Он вскарабкался на стул.

— Полиция.

Вслед за этим сообщением наступила тишина, только из кухни по-прежнему доносился машинный шум. Все взгляды были обращены на Нильса. У всех собравшихся были лица людей, привыкших к плохим новостям.

— Я ищу Иду Хансен.

Никто не отвечал, но в воздух осторожно поднялась одинокая рука. Нильс спрыгнул со стула и пошел вдоль рядов столов из ламинированного дерева. Типичная столовская еда: сегодняшнее меню состояло из курицы, картофельного пюре и вареного горошка. Все провожали его взглядами, особенно врачи с авторитетными лицами.

— Ида?

Она опустила руку. Нет, это не может быть она, слишком молодая.

— Нет. Я просто хотела сказать, что она совсем недавно ушла. Что-то случилось?

— Ушла? Куда?

Он взглянул на экран телефона. Ханна звонила уже третий раз.

— Ее вызвали на тяжелые роды, и она сразу убежала.

— Сколько времени это обычно занимает? — Нильс сам понимал, как глупо звучит этот вопрос. Ханна продолжала звонить.

— Минутку.

Он взял трубку и отступил на шаг.

— Ханна?

— Нильс. Мы подумали, как сделать поиск более систематичным. И вместо того чтобы… — Она запнулась. — Ну нет, короче говоря, у нас есть трое очень вероятных кандидатов — потом наверняка добавятся еще несколько. Но начни с Марии Делеран. Она работает в детском отделении. Была волонтером в Руанде.

Нильс расслышал голос Каспера:

— И писала статьи о недостаточной помощи Запада в борьбе со СПИДом в Африке.

— Ладно, я ее найду.

Он нажал на отбой и вернулся к молодой коллеге Иды Хансен.

— Так где она, вы говорите?

— В родильном отделении.

Нильс колебался. Он только что пришел оттуда, возвращаться назад — значит потратить еще пять минут.

— Какая она? Что вы о ней думаете?

Молодая медсестра удивленно взглянула на Нильса.

— Что я думаю об Иде Хансен? — переспросила она с обезоруживающим смешком.

— Она вам нравится? Можно ее назвать приятным человеком?

— Почему вы об этом спрашиваете? Может, вы просто подождете, пока…

Нильс перебил:

— Что вы о ней думаете?

— Да что она сделала?

— Отвечайте! Что вы о ней думаете? Она милая? Она хорошая? У нее тяжелый характер? Она хороший человек?

Медсестра на секунду обернулась на остальных коллег.

— Я не знаю. Ида довольно милая, но…

— Но?

Нильс не сводил с нее взгляда. В полной тишине она встала, забрала поднос с недоеденным куриным бедром и полосками салата и вышла.

Каннареджо, Гетто, Венеция

Накануне Томмасо нашел и опустошил солидные запасы обезболивающих в мамином шкафчике в ванной. Придя домой, он проглотил пригоршню разноцветных таблеток, не читая никаких аптечных аннотаций, и запил пилюли стаканом теплой воды. Ему вспомнился старый отцовский тест: если тебе больно смотреть вверх, значит, у тебя температура. Томмасо поднял взгляд — да, у него температура и кружится голова. Он рылся в памяти, вспоминая понедельничный брифинг в полицейском участке: начальник полиции рассказывал тогда, кто приезжает вместе с министром юстиции. Какие-то политики, имен он вспомнить не мог. Какой-то судья. Кардинал. Да кто угодно. Следующей жертвой может стать кто угодно, но этот кто угодно сидит сейчас в поезде, который прибудет на венецианский вокзал через несколько минут — в этом Томмасо не сомневался. Если только координаты верны.