Антти Туомайнен - Целитель

Я уже позвонил Лауре, которая, разумеется, удивилась, что я обратился к ней. В доносившемся издалека голосе женщины чувствовалась некоторая тревога, может быть даже страх. Мы не общались долго. Она сказала, что будет в своем кабинете в здании университета, где, несмотря на праздники, оставались портье и несколько преподавателей, которые должны были оказывать студентам физическую и моральную поддержку, а также следить за общим порядком в университете.

Лаура Вуола, любовь моей жизни двадцать лет назад.

Я хорошо помню, как мы встретились с ней в первый раз. Это было на рождественской вечеринке кафедры политэкономии, на пятом этаже нового здания. Я помню Лауру, одетую в глубоко декольтированный свитер цвета красного вина и с темной помадой на губах, мое удивление и триумф, когда она согласилась уйти со мной, прогулку по заснеженному центру города до ее квартиры на Лайвуринкату, номер 37.

Я помнил и времена, когда возвращался к себе в Тёлё после одной из наших размолвок, одинокий, под черным ветром, рвущим все на своем пути. Лаура сумела быстро меня раскусить: я вовсе не был амбициозным, решительным, стремившимся сделать карьеру любой ценой человеком. Если кто-то вздумал бы рассказывать мне о том, что противоположности притягивают друг друга, я в ответ поведал бы ему историю между собой и Лаурой.

Я прошел через металлоискатель в холле, предварительно сняв ремень и обувь. Как мне кажется, теперь через эту операцию заставляют проходить практически повсюду. Женщина с красными веками вернула мне мои вещи, потом убрала с лица прядь обесцвеченных волос и, не говоря ни слова, вернулась к своему стулу, чтобы продолжить прерванный телефонный разговор, где она явно играла первую скрипку.

Я поднялся по винтовой лестнице, прошел мимо кафетерия, где когда-то давно, в другой жизни, иногда просиживал часами за единственной чашкой кофе.

Стеклянная дверь на третьем этаже оказалась закрытой. На стене рядом с ней был звонок с надписью над ним: «Звоните не больше одного раза — вас услышат». Я так и сделал, надеясь, что надпись не обманывает и я буду услышан.

Иногда вы все помните точно.

Волосы Лауры, как и прежде, были длинными, темными и слегка вьющимися. Разделенные ровно посередине пробором, они волнами падали с обеих сторон на ее строгое, немного бледное лицо. Высокие скулы и несколько полноватые губы делали ее похожей на уроженку Средиземноморья, чему способствовали и карие глаза, и длинные темные ресницы.

Лаура и сейчас казалась мне гордой и загадочной. Я хорошо помню, как когда-то пытался решить для себя эту загадку.

— Думаю, не стоит говорить, что это было для меня сюрпризом.

Она, как и прежде, говорила спокойным голосом, выдерживая между словами ровные интервалы.

— Я не очень представляю себе, что ты хочешь мне сказать.

— Мы начнем спорить прямо здесь, в дверях, или сначала все же зайдем внутрь? — Я заставил себя улыбнуться. — Я пришел не затем, чтобы спорить, — признался я. — Спасибо, что согласилась встретиться со мной.

Теперь улыбнулась Лаура. Ее улыбка была воинственной, испытывающей.

— Да я в любом случае рада тебя видеть.

Она жестом пригласила меня войти и проследила за тем, чтобы я не забыл закрыть за собой дверь.

Лаура была одета в том же, не меняющемся со временем стиле, как и раньше: элегантный свитер серого цвета со сложным воротником, который был уложен спереди в несколько слоев, длинная твидовая юбка и светло-коричневые кожаные ботинки на высоком каблуке, которые делали ее выше меня.

Ее кабинет находился в самом конце коридора, вдоль стен стояли полки полные книг, журналов и газетных стопок. В комнате было узкое окно, через которое можно было увидеть кусочек стены здания напротив. Было трудно поверить, что даже амбициозный профессор литературы мог почерпнуть что-то для себя из подобного вида.

Лаура села за стол, а я устроился на предназначенном для посетителей месте — зачехленном диване, наверное самом узком из тех, что мне довелось видеть. Хотя мы находились друг от друга так далеко, насколько позволяли размеры кабинета, это расстояние не превышало полутора метров. Лаура с любопытством смотрела на меня широко раскрыв глаза.

— Теперь ты поэт.

Я ответил не сразу. Я смотрел на нее и вспоминал, как нравилось мне когда-то просто сидеть рядом и смотреть на нее, пытаясь хоть немного проникнуть в тайны этой загадочной женщины. Возможно, никаких тайн не было и они существовали только в моем воображении.