Сабина Тислер - Обитель зла

В руке она сжимала ключ. Так крепко, что он врезался в ладонь. Она как раз раздумывала, куда бы его понадежнее спрятать, как вдруг страшный удар грома потряс дом. Молния, озарившая комнату, напоминала голубой огненный шлейф. Раздался оглушительный треск, и дом погрузился в темноту. Эльза затаила дыхание. Она на ощупь нашла настольную лампу и щелкнула кнопкой, но все без толку. Электричества не было. А она даже не знала, есть ли в доме зажигалка или спички.

Дождь шумел в кронах деревьев, и Эльза слышала, как вода стучит по окнам дома. Но она ничего не видела. Даже собственных рук.

«О Господи, – подумала она, – помоги мне!»

– Ты еще дышишь? – спросила Тереза, заходя в спальню.

Энцо не издал ни звука. Он лежал с закрытыми глазами на спине, сложив руки на груди.

– Барометр упал, – сказала она, снимая чулки и нижнее белье и надевая ночную рубашку. – Погода ужасная. На улице бушует гроза, дождь льет как из ведра… Начинается ураган. Может, я закрою ставни на окнах? Или будет слишком темно, когда ты утром проснешься?

Энцо снова ничего не ответил. Тем громче вздохнула Тереза.

Она влезла в домашние тапочки, открыла ящик тумбочки вытащила блистер с таблетками и выдавила из фольги ли штуки.

Раздался грохот.

– Это горшок с геранью. Упал с парапета, – расстроенно сказала она. – Я выйду на улицу, поставлю цветы на пол, а то за ночь ветер все сметет вниз.

Она была бы рада, если бы Энцо хотя бы вздрогнул, но его лицо осталось неподвижным и застывшим.

Тереза набросила халат и вышла из спальни.

«Если он этой ночью навсегда закроет глаза, я плакать не буду. Его молчание хуже, чем смерть», – подумала она спускаясь по лестнице, и ей тут же стало стыдно.

– Санта Мария, Мадонна миа, прости меня! – прошептала она. – Нельзя так думать, но это же правда.

На террасе ветер распахнул ее халат, и Терезе стало ужасно холодно. Так быстро, как только могла, она поставила горшки с цветами на землю и снова выругала Энцо. Обычно он выполнял всякую неприятную работу. Он выходил ночью на улицу, если где-то кричало животное, если лаяла собака или в деревне вдруг взвывал мотор автомобиля. Он знал, как быстро у Терезы мерзнут ноги и простуживается мочевой пузырь.

«У меня никого нет. Я одна! – подвела она итог. – В старости никто не будет помогать мне. Пресвятая Дева, что же делать?»

Она вернулась в дом и тщательно заперла дверь.

Она поднялась по лестнице и, проходя мимо комнаты Эди, машинально открыла дверь, чтобы посмотреть, спокойно ли он спит.

В комнате царила странная тишина, потому что Эди обычно негромко похрапывал во сне.

Тереза остановилась и прислушалась. Ничего. В комнате был застоявшийся воздух, слегка отдававший старым потом. Она нащупала настольную лампу, стоявшую сразу же справа на старой швейной машинке, и включила ее. Лампа давала приглушенный желтоватый свет, но его было достаточно, чтобы осветить комнату.

У Терезы чуть не остановилось сердце. Кровать Эди была пуста.

Последний раз она взбегала по лестнице лет десять назад, не меньше, поэтому совсем запыхалась, когда, добежав до кровати Энцо, стала трясти его.

– Проснись, Энцо! – кричала она. – Эди нет! Эди исчез! Он где-то на улице, под дождем и ураганным ветром!

Энцо открыл глаза и с ужасом посмотрел на нее.

– Скажи же мне хоть что-нибудь, Энцо, – умоляла она. – Помоги мне! Что нам теперь делать? Где может быть мальчик?

Энцо с трудом поднялся и скривился от боли.

– Эди – мальчик из Умбрии. Он вернется. Он помогает нам резать овец. Он размешивает кровь.

Тереза ничего не ответила. С Энцо невозможно было говорить. Но она знала, что надо обыскать дом. Может, Эди спрятался в чулане. Или в кладовке для продуктов. Сидя на кровати, она начала снова натягивать чулки.

Она найдет Эди. Это не та ночь, когда можно выйти на улицу. Может быть, он сидит в кухне или за диваном. Где-то ведь он должен находиться.

В ящике письменного стола она нашла зажигалку и зажгла две свечи в золотых подсвечниках, стоявшие в спальне. Этот слабый свет по крайней мере помогал ей ориентироваться.

Она уселась в кресло и ждала, прислушиваясь. За окном завывал ветер.

В какой-то момент ей показалось, что за полкой что-то шуршит. Она чуть не встала, чтобы начать разбирать книги, но потом оставила все как есть. В ее ситуации были вещи похуже, чем голодная мышь за книгами.

Раздался какой-то стук. Наверное, это ветер хлопнул ставнями.