Тим Уивер - Обгоняя смерть

— Поразительно, сколько повреждений может получить человеческое тело, — сказал он отрывистым, резким голосом. — Поразительно, как долго оно выносит боль ради выживания.

На верхней ступеньке он взглянул на меня, чуть опустив голову. И мне показалось, что под пластиком он улыбается.

Наслаждается моей болью. И выражение его лица в эту минуту мало чем отличается от маски.

— Перестань, — сказал я.

Он безучастно выбрал один из гвоздей и приставил острием к моему указательному пальцу, проколов кожу.

— Говорят, ты правша, — произнес он.

— Перестань.

— Тогда мы сперва позабавимся с левой рукой.

— Перестань.

Легион ударил молотком по шляпке гвоздя. Я почувствовал, как тот пронзил мой палец и ноготь и вошел в шпалу, а через мгновение ощутил боль, опалившую руку ударом молнии. Я закричал, голос эхом отразился от стен.

— Рука очень сложна анатомически, — спокойно продолжал Легион, не обращая внимания на мой крик и, приставил острие второго гвоздя к среднему пальцу. — Двадцать семь костей, включая восемь только в одном запястье. Мышцы, сухожилия, связки, хрящи, вены, артерии, нервы… Главное, не задеть ничего важного.

Моя рука начала дергаться, словно умирающее животное, брошенное на дороге. Легион наблюдал за ней несколько секунд. Потом, откинув голову, стал разглядывать меня, словно я находился по другую сторону стекла в зоопарке.

И вбил гвоздь через второй палец.

Я закричал.

— Мы убьем тебя, Дэвид, — сказал он.

Я закричал снова, пытаясь заглушить боль и его голос. Но он хладнокровно дождался, когда я замолчу, полез в карман фартука и достал шприц.

— Но сперва ты почувствуешь… — он поднял иглу, — каково быть воскрешенным.

Я умирал быстро.

Все звуки утихли. Свет превратился во тьму. Потом тьма рассеялась, и я увидел себя. Мое почти нагое тело примерзло к кресту. На запястьях были браслеты наручников. Легион наблюдал за мной снизу. Я видел все: свое темя, гвозди, следы ударов плети на спине. Я был в сознании. Ощущал руками древесину креста, внутренний голос повторял мне снова и снова, что я еще не мертв.

Но потом что-то переменилось.

Мне показалось, будто крохотное, еще сохранившееся у меня самообладание начало исчезать. А когда это прошло, передо мной стали разворачиваться сцены из прошлой жизни. В лесу с отцом. Сидение у его кровати, когда он умирал. Знакомство с Деррин. День, когда я сделал ей предложение. День, когда нам сказали, что мы не можем иметь детей. День, когда она попросила меня найти пропавшую девушку.

«Для тебя это в самый раз, Дэвид».

Снова ее голос. А после него иная тьма: всепоглощающая, пока не осталось только эхо голосов, которые я любил.

А за ними слышался рокот волн.

Напоминающий шум моря.

СЕМЬЯ

Четверо членов группы вскапывали клумбы возле «Вифании». За ними наблюдали мужчина и женщина. Он забывал теперь очень многое — даты, лица, разговоры, которые обещал хранить в памяти, — но их имена помнил. Мужчину звали Стивен, это был первый человек, которого он встретил, приехав на ферму. А женщину — Мэгги. О ней он почти ничего не знал и вряд ли хоть раз общался. Но ее лицо было ему знакомо. В темном уголке сознания, где хранилось то, чего он решил не уступать им, жило воспоминание, как она склонялась над ним и выдергивала зубы.

Стояла ранняя весна. Земля была влажной. Он поддевал лопатой навоз и откидывал в сторону. Чуть дальше он видел Розу, девушку, как и он, наказанную пребыванием в комнате с кольцами. Он хорошо ее помнил. Они три дня провели в этой комнате, пока Розу не увели. Она с ним разговаривала и кое-что рассказала. А потом ее перевели на следующую часть программы. Теперь она выглядела лучше — не такой серой, слегка румяной, — но как будто едва его помнила. Иногда большие ясные глаза Розы останавливались на нем, и мозг ее напряженно пытался восстановить в памяти, где она его видела, и о чем они говорили. Но, как правило, она смотрела сквозь него, словно он был призраком, витающим над полями фермы.

Он вогнал лопату в землю и почувствовал, как задрожал черенок. Пальцы на миг пронзила острая боль. Он повернул левую руку ладонью вверх. На подушечках, где некогда находились капиллярные линии, были пятна гладкой белой кожи. Полдюйма в диаметре, почти круглой формы. Перевернув руку, он увидел такие же раны под ногтями. Только когда ногти отросли, пространство вокруг ран полностью не закрылось — и никогда не закроется, углубленное, словно паз; бескровное, бесцветное пятно кожи.