Роберт Блох - Царство ночи

«Она потеряла сына. Что еще она могла вам сказать?»

«Неважно. У нас есть перечень его добрых дел». — На сей раз сам лейтенант стал торопливо рыться в стопке бумаг, извлек нужный документ и пробежал его глазами. — «Парень бросил школу. В шестнадцать — угон машины, осужден условно. Мама уверяет, что ее мальчик даже травку не употреблял, но ему дважды предъявляли обвинения, и оба раза — по поводу наркотиков».

«Это было до того, как он организовал рок-группу, или после?»

«После. Ребята имели успех, дела у них шли очень хорошо, — по крайней мере, он смог купить роскошный дом и платить за обслугу. Мать призналась, что перед тем, как отправиться в лечебницу, Тони не виделся с ней целый год. Но она наотрез отказалась объяснить, почему он там оказался. Наверняка, парень стал законченным наркоманом. Не мог жить без зелья».

«Откуда такая уверенность? Есть доказательства?»

«Ровно две тысячи». — Баррингер допил кофе. — «Две склянки, полные амфетамина, на тысячу капсул каждая. Лежали в морозильнике вместе с запасами мяса. Обнаружены утром при обыске. Одна не открыта, второй уже попользовались».

Доктор насторожился. — «Как думаете, что это значит?»

«Роделл и его приятель явились в дом, возможно, собирались провести там ночь. Очевидно, разъезжали на машине Тони — черт его знает, возможно даже, что вечером, когда произошли убийства, они были вместе».

«Думаете, Роделл принимал какое-то участие?»

«Вполне вероятно. Особенно если раньше, когда они в первый раз пришли в дом, чтобы забрать машину, успел попользоваться своим золотым запасом амфетамина. Надеюсь, вам не нужно объяснять, на что способен сдвинутый на зелье наркоман, если заведется по-настоящему?» — Баррингер повозил по столу пустую чашку. — «Предположим, когда они приехали в дом, он еще был под кайфом, причем таким сильным, что принялся издеваться над собаками. В итоге они его разорвали, а приятель, испугавшись, сразу уехал».

«Есть признаки того, что с собаками дурно обращались? Нашли там палку или хлыст?»

«Нет, ничего не обнаружили кроме куска обертки из-под мяса. Может, он только дразнил доберманов, показывал им еду, а потом отдергивал кусок, что-то в этом роде». — Баррингер пожал плечами. — «Когда имеешь дело с наркоманом, можно предполагать что угодно».

«Давайте остановимся на самых очевидных моментах. Вы отметили, что наш клиент каждую жертву убивает по-разному. То есть, пожаловались на то, что не видите характерного метода совершения преступлений. Но если обратится к мотиву , хорошо просматривается определенная логическая последовательность. Он методично, одного за другим, убирает всех, кто знает его подлинную личность. Тони Роделл один из тех, кто мог опознать его. Следовательно, он был приговорен к смерти».

«Как он заставил собак напасть на их хозяина?»

«Понятия не имею». — Доктор поднялся. — «Вы ведь тоже не знаете, находился Роделл в момент смерти под воздействием наркотиков, или нет».

«Верно, но я это выясню». — Нахмурившись, Баррингер потянулся к телефону.

Доктор молча ждал, пока лейтенант дозванивался до оффиса коронера. Он не услышал самого разговора, но когда Баррингер наконец положил трубку, у него все было написано на лице.

«О’кей, док», — произнес он. — «Официальных результатов пока нет, но судя по анализам крови и содержимого желудка Роделла, наркотиков он не принимал».

«Никаких следов амфетамина?»

Баррингер помотал головой. — «У Тони — никаких. Но вы оказались правы. Собаки не случайно набросились на него. Их одурманили».

«Одурманили?»

«Сегодня утром псов уничтожили. Я попросил, чтобы трупы обследовали. В отчете говорится, что их желудки просто набиты едой. А вместе с мясом им скормили по меньшей мере полдюжины капсул».

«Неудивительно, что они напали на Роделла, как только парень подошел поближе. В таком состоянии они набросились бы на все, что движется. Кто-то накачал доберманов дурью».

Он переночевал в машине. Заехал за ограждение, остановился на краю заброшенной тупиковой дороги. Заросли высоких кустов надежно укрывали от редких машин, проносившихся по улице, пока он спал.

Да, со сном у него никогда проблем не было: просто закрываешь глаза, и сразу проваливаешься в черную дыру. Идеальное убежище, куда не проникает ни свет, ни звук, куда не может добраться никто и ничто, даже сновидение. Уже много лет ему ничего не снится.

«На самом деле, разумеется, вы их видите, как и все остальные», — не уставал объяснять доктор. — «Просто потом вытесняете из сознания, заставляете себя забыть». Прозрачный намек: пациент блокирует воспоминания, потому что преследующие по ночам кошмары так ужасны, что рассудок не в силах их вынести. Вот в чем старался убедить себя доктор, но он заблуждался. Человек может вынести любые кошмары. Он блестяще доказал это, причем применительно к реальной жизни, а не к сновидениям. Никто еще не испытывал таких страданий, однако он выжил. Да, выжил, хотя все остальные, — созерцатели, привыкшие грезить по ночам, — мертвы. Ну а он… он просто спит. Спит уютно расслабившись, спит без страха, спит безмятежно, как может спать лишь человек, который знает, что обязательно проснется. Ибо я воскрешение и жизнь вечная. Аминь.