Александр Юрин - Вечное Солнце Припяти

Я киваю. Да, жил такой человек рассеянный, с улицы… Леси Украинки…

Пользуясь паузой, Волков предлагает войти в квартиру. Попутно продолжает говорить:

— Только на деле у неё, похоже, этого ничего и не было…

— Неверный диагноз?

— Я не знаю. Когда я с ней познакомился, она была нормальной девочкой… С фантазией, чувствами и эмоциями. Обычный советский ребёнок, любящий Родину, Солнце, родителей… брата. Если что-то и впрямь было, она этому успешно противостояла… — Он вздыхает. — Я просто не имел права так с ней поступать… Так вообще нельзя поступать с живыми людьми, перенёсшими стресс… Да, я был тогда всего лишь ребёнком, однако это не оправдание…

— Так что же произошло?

Пауза. Волков собирается с мыслями.

— В тысяча девятьсот восемьдесят пятом, в Припяти начали пропадать дети. С этого всё и началось…

— Тут пропадали дети?! Брось…

— Именно, что пропадали. Тел так никто и не нашёл…

— Но почему об этом нигде не упоминается?

Волков пожимает плечами.

— По официальной версии, озвученной осенью восемьдесят пятого, — в городе действовал душегуб… По-нашему, обыкновенный маньяк.

— Ничего себе… В это сложно поверить!

— Как и доказать… Очевидцы — пропали. Документы — не сохранились… Будто никого и ничего и не было… Я не однократно посещал Славутич, но… и там всё глухо.

— Но так ведь не бывает!

Волков задумчиво кивает.

— Я знаю… Но я это видел. Тут одно из двух: либо Светлана действительно с чем-то боролась… и проиграла… Либо с ней и впрямь было не всё в порядке… так что боролась она, в первую очередь, с собственным безумием…

Я чувствую, как на затылке дыбятся волосы. Куда я попал? Во что меня сейчас посвящают?..

— Ей снились странные сны… — Волков заметно напрягается, сжимает кулаки. — Страшные сны, в которых ею пытались овладеть… Проще говоря, изнасиловать…

— Изнасиловать???

— Да. Она этого очень боялась… Потому что порой и сама этого хотела… Скорее всего, какой-то сильнодействующий наркотик… — Волков замирает у санузла. Достаёт из кармана фонарик. — Подожди тут…

Я киваю. Да, Советский Союз был падок на всевозможные тайны… Особенно КГБ. Но чтобы госбесы так радикально совращали школьницу!.. Это уже сверх меры… Такое не то чтобы в голове не укладывается… До этого, вообще, ещё нужно додуматься!..

— А что говорили доктора?

Волков кряхтит. Похоже, пытается до чего-то дотянуться. Потом отвечает:

— Доктора?.. Их было много. От одного она совсем чуть было не спятила. Точнее, спятила окончательно, если всё это действительно бред и ничего больше… — Волков неожиданно появляется из темноты. — Вот…

Я машинально отстраняюсь, но тут же беру себя в руки.

— Что это?

— Это «Метод Шевченко».

— «Метод Шевченко»?

— Да. Проще говоря — дневник советской школьницы.

Я принимаю в дрожащие руки «общую» тетрадку с вздувшейся от сырости обложкой. Тут же пытаюсь определить, что на ней было написано. Понимаю, что это пустая трата времени — десятилетия качественно отформатировали пожелтевшую бумагу…

На помощь приходит Волков:

— Тут было написано: «Сознание Светланы Шаврей».

— Шаврей? Очень знакомая фамилия…

— Её отец — пожарный. В ночь взрыва на четвёртом энергоблоке, он нёс дежурство на станции… Герой-ликвидатор.

— Да, я читал. Мужественный человек…

— Они все мужественные… — Волков манит меня на свет. — У этого самого Шевченко, Светлана Шаврей наблюдалась с момента переезда в Припять.

— А откуда они приехали?

— Из Киева… Кстати, сама Светлана была уверена, что в Киеве у неё не наблюдалось никакого нервного расстройства… Как не существовала и истории её болезни. Синдром развился только тут, в Припяти.

— Разве так бывает?

— Выходит, что бывает. Этот СДВГ до сих пор толком не изучен. Светлана говорила, что он проявляется в отдельных местах… Но впрочем, ты сейчас и сам всё поймёшь…

— Ты хочешь, чтобы я это прочитал?

Он молчит. Потом кивает.

— Видишь ли, этот Шевченко был уверен, что СДВГ можно победить собственным интеллектом, силой воли, одной лишь уверенностью! А дневник — своего рода инструмент… Он помогает запоминать, анализировать, мыслить… Мозг при этом уверен, будто его стимулирует что-то извне — тот же дневник!.. На деле же, он сам себя стимулирует… Как-то так. В общем, это и впрямь голова советской школьницы в разрезе… Тут есть всё. Солнце и тьма, радость и боль, счастье и обида…

— Я не уверен, что имею право это читать… Особенно после того, что ты уже рассказал.