Дмитрий Петров - Нелюдь

— От меня-то он все равно не уйдет, — сказал с уверенностью Скелет. — Курьер может молчать на допросах в угро, в службе безопасности, на суде… Но если его поймаю я, то со мной он молчать не станет, вы же понимаете, — Скелет мягко улыбнулся.

Посмотрев в ласково-мечтательную улыбку Скелета, Феликс понял, что если курьер попадется Скелету, то он расскажет все. Включая половую жизнь своей прабабушки…

— Приехали, — вдруг сказал Скелет, останавливая машину возле здания с надписью «Районная администрация». На крыше развевался гордый российский триколор, а в дверях стоял, ковыряя спичкой в зубах, скучающий милиционер.

— Что-то я устал, — сказал Скелет, откидываясь на сиденьи и закуривая. — Вы уж, доктор, не в службу, а в дружбу, зайдите вон в тот магазин. Купите, пожалуйста, бутылку французского коньяка и коробку конфет. Только хорошую коробку, большую и с яркой упаковкой.

— Зачем? — не понял Феликс и тут же сам догадался.

— Взятку давать будем? — спросил он.

— Это не взятка, — ответил равнодушно Скелет. — Просто они же не обязаны давать нам информацию. Тем более, что нам нужна подробная… Ну вот, если на мужика попадем — коньяк отдадим, а если на бабу — то конфеты. Только поярче упаковку, не забудьте. Исполкомовские дамочки любят, чтобы все было в глянцевой упаковке.

Пока Феликс ходил в магазин, Скелет обдумывал идею, которая пришла ему спонтанно в голову. Действительно, хорошо бы не просто поубивать исполнителей, а еще и выйти на организатора. И потрясти его хорошенько. Взять деньги на лечение несчастной девушки Юли, а все остальное пойдет Скелету. Очень хорошо. Справедливо и благородно. А парня потом убить. Все равно ему незачем жить на свете.

А Феликс, пока ходил туда и обратно, размышлял о том, что Скелет не зря получил свои десять миллионов от Геннадия Андреевича. И получит еще десять, когда найдет.

Он явно хорошо отрабатывал эту сумму. Хотя, с другой стороны, что это за деньги в наше время? Ну, комнату в коммуналке можно купить. Причем, плохую комнату. Или паршивенькую русскую машинку — какой-нибудь «Москвич»… Разве это эквивалентно риску, которому Скелет подвергает себя в этом деле?

Феликс был вообще очень удивлен поступком Геннадия Андреевича. Он не предполагал, что тот окажется столь мстительным и решительным человеком. И что не пожалеет двадцати миллионов для того, чтобы только те преступники были убиты. Он даже хотел получить их глаза. Интересно, что он собирался с ними делать? Исполнять вокруг них ритуальный танец мести?

В первый же день, когда Юлю только привезли домой, Геннадий завел Феликса в дальнюю комнату и сказал, что хочет нанять частного детектива. И что не пожалеет денег для расследования и наказания.

— И что вы хотите от меня? — спросил тогда Феликс. Он был слишком потрясен случившимся и только что увиденным на лице у Юли, чтобы сохранять спокойствие. Вообще, казалось, что спокоен во всем доме один Геннадий. Он и говорил спокойным голосом, и держался тверже.

«Вот что значит партийная закалка, — еще раз подумал тогда Феликс и обиделся на Геннадия: — Вот ведь, что значит холодное сердце. У него дочь ослеплена какими-то подонками, а он сохраняет спокойствие».

Но тут же был вынужден пересмотреть свой взгляд, потому что Геннадий вдруг сел на стул, как будто у него подкосились ноги, и сказал:

— Дело в том, что я ничего не пожалею, чтобы отомстить… Вы понимаете, это нужно сделать обязательно, — голос у него был все такой же твердый и ровный, как прежде, только в нем вдруг что-то зазвенело. То ли сталь, то ли слезы. Он взглянул на Феликса своими водянистыми глазами и произнес тихо и спокойно:

— Вы, наверное, удивлялись все это время, почему я живу с Людмилой и с Юлей хотя теперь это уже не имеет значения… Мог бы и разойтись. Жил бы со своими мальчиками, очень даже удобно. Теперь это никого не волнует. Думали ведь об этом.

Феликс кивнул и не смог ничего сказать.

— И я думал, — продолжал Геннадий. — И понял, что я без них не могу. Потому что они — моя семья. И я ощущаю себя мужем и отцом. Наверное, вам это трудно понять… Вы думаете, раз гомосексуалист — значит ему ничего не нужно, кроме мальчиков. Это не так. И я был счастлив все эти годы. У меня была семья, у меня — два близких человека, которых я люблю. А теперь эти твари ослепили мою дочь. Но пусть не надеются — я сделаю все, и их найдут.

Теперь, после разговора со Скелетом, Феликс подумал о том, что они, может быть, сумеют добиться и большего, чем просто банальной мести. Что месть? Юле не станет легче, и никто не станет счастливее оттого, что несколько мерзавцев будут мертвы…