Грег Лумис - Секрет брата Бога

Несколько секунд Лэнг молчал, задумчиво оттискивая на скатерти кружочки днищем кружки.

— Мне очень хотелось бы узнать, что именно там говорилось.

Старик вновь улыбнулся; на сей раз его лицо так сморщилось, что ему позавидовала бы даже собака знаменитой китайской породы шарпей.

— В таком случае можно считать, что мне повезло. Я-то думал, что копия, которую я сделал, не будет иметь никакой ценности, кроме возможного удовлетворения от мысли, что когда-нибудь я, возможно, смогу все же взяться за ее перевод и тоже узнаю, что там написано.

Лэнг уставился на него. К счастью, он вовремя вспомнил о вечных насмешках Герт над его привычкой открывать рот от удивления.

Клаус рассмеялся — теперь тихонько, словно кто-то ворошил ногами сухие листья:

— Вижу, вы удивлены?

— Вернее будет сказать — ошеломлен.

— И сколько ваше ошеломление может стоить? Я ведь, как-никак, зарабатываю на жизнь продажей старых книг и рукописей.

— Конечно же, не столько, сколько вам заплатил сэр Ион. И я хотел бы сначала зайти к вам в магазин и посмотреть, насколько эта копия пригодна для дальнейшей работы.

Старик медленно покачал головой:

— Нет, в магазин я пускаю только старых знакомых, которых хорошо знаю. — Он поднял руку, исчерченную бледно-синими полосками вен. — В моих коллекциях есть и вещи не самого идеального прохождения.

— Вы хотели сказать, происхождения?

Клаус кивнул.

Этого еще не хватало. Значит, теперь Лэнг ведет дела с продавцом ворованных редких книг.

— Но я благоразумный человек. Продать копию — это все равно что…

— Найти деньги на мостовой.

— Именно. Найти на мостовой… скажем, пять тысяч долларов.

Лэнг скрестил руки на груди:

— Ну, не настолько я любопытен.

Клаус кивнул, понимая: дело дошло наконец до торга:

— А насколько?

— Долларов на тысячу.

— Ужин был отличным, мистер Рейлли. — Клаус оттолкнулся от стола, развернул кресло и покатил к лифту, бросив через плечо: — Многие музеи будут счастливы купить эту копию за столь разумную цену.

Итак, копия вдруг превратилась из вещи, которая может оказаться полезной для самообразования, в экспонат, о котором мечтают многие музеи. Впрочем, желание заработать приводило и к еще более эффектным превращениям.

Впрочем, Лэнг подозревал, что старик и до его появления подумывал о том, как бы, фигурально выражаясь, изготовить деньги с помощью ксерокса.

Твердо игнорируя удалявшееся по залу плетеное инвалидное кресло, Лэнг помахал официанту, предлагая принести счет. Впрочем, он уже готов был подняться и пойти вслед за букинистом, но Клаус сдался первым.

Он развернулся и вновь подкатил к столику:

— У нас, чехов, есть поговорка: упрямство мешает торговле.

Лэнг ухмыльнулся:

— А мы, американцы, говорим: у дурака деньги не задерживаются.

— Три с половиной тысячи.

— Полторы.

Сошлись на двух.

— Давайте деньги, и я позабочусь, чтобы вам доставили копию.

А ведь Лэнг только что сказал ему о дураке и деньгах…

Рейлли покачал головой:

— Скажите, где мы встретимся в следующий раз. Я взгляну на копию, и вы получите деньги. Как только банкомат выдаст их мне.

Клаус задумался, но всего лишь на мгновение:

— Знаете что, приходите с утра ко мне в магазин. С двумя тысячами долларов в кармане вы сразу попадаете в разряд старых знакомых.

Поднимаясь в номер, Лэнг живо представил себе Клауса, согнувшегося в темноте над маленьким ксероксом.

Официант, проворно менявший скатерть на столе, где только что сидели Лэнг и Клаус, наклонился и поднял с пола маленький кружок, размером с монету в один цент. Зажав его в кулаке, он прошел в мужскую комнату и открыл дверь в одну из кабинок. Находившийся там мужчина забрал находку и вручил официанту пачку чешских купюр.

Оказавшись в номере, Лэнг позвонил Герт. Он пытался убедить себя, что она и мальчик продолжают переезжать с места на место. На самом же деле ему хотелось поговорить с сыном. Лэнг думал, что ему и прежде доводилось испытывать одиночество, но никогда в жизни он не скучал ни по одному человеку так, как по маленькому Манфреду. Да, говорил он себе, я должен закончить дела в Праге как можно скорее и завтра к вечеру вернуться домой. Он понимал, что разговор могут подслушать компьютеры «Эшелона», но у него и без того не было сомнений в том, что те, кому он интересен, уже знают о его присутствии в Чехии.

— Лэнг? — Голос Герт звучал так ясно, будто их разделяла стена, а не половина мира. — Мы уже устали от переездов. Я решила навестить дедушку Манфреда.