Грег Лумис - Секрет брата Бога

Нет, вы только посмотрите на этого пацана! Такой маленький, а уже видный собой, голубые глаза так и светятся умом. Лэнг тут же простил Герт боль, которую она причинила ему своим исчезновением, ее нежелание выйти за него замуж, да и вообще все, что она когда-либо выкинула или выкинет в будущем. Он знал, что это неразумно, но ему не было дела. Он сознавал: то, что возникло в нем внезапно, будто извлеченное из шляпы фокусника, было любовью к семье. И разве время сейчас для разумных рассуждений?

Не отдавая себе отчета, он потянулся к мальчику, чтобы прикоснуться к нему, удостовериться, что это не очередной мираж, внушенный ему болеутоляющими наркотиками. Трубки не дали закончить движение. И тогда мальчик, Манфред, сам подошел и прижался к нему. Лэнг ощутил прикосновение нежной детской кожи, почувствовал хрупкость тонких косточек, осознал, что это его плоть и кровь, и его переполнило счастье.

Как обычно, не обращая ни малейшего внимания на табличку, извещающую о том, что в больнице Грейди не курят, Герт зажгла сигарету и выдохнула большой клуб синего дыма. Лэнг, в его счастливом состоянии, и подумать не мог о том, чтобы отучать Герт от ее давней привычки или указывать на неуместность курения у него в палате.

Герт откинулась на спинку стула:

— Я ушла от тебя, потому что не хотела, чтобы ты узнал о моей беременности. Я хотела вернуться на работу…

— Тебе вовсе не нужно было этого делать, — перебил ее Лэнг.

Она кивнула и вновь глубоко затянулась:

— Я знаю. Но как подумаешь о женщинах из твоего дома… От безделья люди страшно глупеют. — Она затянулась. — А может быть, они с самого начала были дурами. В общем, когда я поняла, что у меня будет ребенок, я решила, что не стану просить тебя о помощи, не позволю считать, будто я не могу с чем-то справиться своими силами. Да и не хотела я делиться единственным, что осталось бы у меня от тебя.

— По твоему собственному желанию. — В тоне, которым он произнес эту фразу, не было ехидства, одно только радостное признание факта.

— Если бы ты не лежал при смерти, вряд ли мы с тобой когда-нибудь увиделись, — сказала она с совершенно несвойственной ей дрожью в голосе. — Я сделала большую глупость. Если ты захочешь, чтобы я ушла, я уйду.

Вместо ответа Лэнг выпустил сына и открыл ей объятья. Все так же, с сигаретой в руке, Герт подошла к кровати и обняла его. Лэнг ощутил смесь запахов табачного дыма, мыла и чуть заметного оттенка цветочных духов — те самые запахи, которые всегда ассоциировалась у него с нею. Мозг захлестнули воспоминания — Рим, Лондон, Севилья, Лангедок в глубине Франции. Бесчисленные опасности, с которыми им довелось сталкиваться. И бурный, необузданный, шумный секс. И того и другого ему не хватало почти в равной степени.

— Уйдешь? Посмей только подумать об этом, и я привяжу тебя к кровати, — широко улыбнувшись, ответил он.

Его ладони, словно по собственной воле, поползли по ее спине вниз, к бедрам.

Она осторожно высвободилась:

— Потом. Когда рядом не будет Манфреда.

Острая вспышка желания — первая за довольно-таки долгое время — все же не смогла заставить Лэнга полностью забыть о мальчике:

— От того, что он увидит, как родители радуются встрече, ничего плохого не будет.

Герт вскинула брови:

— Радуются? Да еще минута, и ты взял бы меня во всей одежде прямо на больничной койке.

Катетер все настойчивее напоминал о своем существовании, и Лэнгу осталось только признать, что Герт совершенно права.

Он откинулся на подушки:

— Скажи все-таки, что теперь у тебя на уме? Знаешь, мне очень хотелось бы рассчитывать на то, что на этот раз ты останешься со мною.

Он боялся заводить разговор о дальних перспективах. Как-никак, она уже дважды появлялась в его жизни и уходила из нее.

— Мы с Манфредом останемся здесь — по крайней мере до тех пор, пока тебя не выпишут из больницы. И, если ты захочешь, и после этого.

Лэнг не мог отвести взгляда от мальчика, его сына, который казался ему таким же чудесным, как те младенцы, которых держат на руках рубенсовские мадонны.

— Я не могу позволить себе такого долгого ожидания. Те, кто взорвал мой дом, обязательно попробуют что-нибудь еще. А я тут как утка в гнезде.

— Ты вовсе не похож на утку. — Герт посмотрела по сторонам — где бы погасить окурок, — сунула его в стоявший на тумбочке стакан и снова села на стул. — А в коридоре торчат какие-то парни, похожие на полицейских.

— Это и есть полицейские. Ты прожила в Атланте почти год. Решилась бы ты доверить свою жизнь местной полиции?