Сергей Арбенин - Собачий бог

— Нет, не больна, — отрезала баба.

— А вы что, ветеринар?

— Вот же прицепился, — как бы про себя сказала баба. И сказала погромче: — Я что, не видела бешеных собак? Да я в деревне выросла, и здесь сколько лет живу, всегда с собаками. И бешеных видела, и всяких. Здоровую собаку от бешеной отличить могу.

— Да я и не спорю, — миролюбиво сказал милиционер. — Только порядок сейчас такой: всех новых собак положено сводить к ветеринару, чтобы он справку дал. А без справки собака как бы недействительная. Её могут случайно отловить.

— Как это — «случайно»? — насторожилась баба.

— Ну, допустим, вы её выпустите погулять, а на улице её и поймают. Всем патрулям приказано собак без хозяев ловить, усыплять, и доставлять в питомник.

— На улицу мы её не пустим, — сказала баба. — Да он и сам не пойдет. Видать, тоже наслышан про ваши «неувязочки». Вам неувязочки, а детям — горе.

— Ладно, — сказал милиционер. — Как зовут собаку? Мне записать надо.

— Тарзан.

— Сколько лет?

— А кто ж считал? Ну, Алёнке шесть в том году исполнилось, а Тарзан уже был. Родители Алёнкины его под воротами подобрали. Подкинул кто-то. Пока маленький-то был — еще ничего, а вот вырос, — целый конь, так одни хлопоты с ним. Весь палисадник, говорю, засрал… Извините, конечно, на таком слове.

— Ну, ладно. Запишем — «семь лет».

— Да ему все девять, — возразила баба.

— Хорошо, «девять».

Милиционер внезапно встал.

— В общем, в трехдневный срок получите справку у ветеринара, что собака здоровая. Мы проверим. А, кстати, это не она? Вернее, он.

Милиционер смотрел в дальнее окошко, выходившее во двор. Там по дорожке мимо дровяника носился Тарзан, а его догоняли мальчишка и девочка.

— Он и есть, — подтвердила баба.

Милиционер внимательно смотрел еще с полминуты, потом повернулся, надел шапку, попрощался и ушел.

Аленка влетела румяная, веселая.

— Баба, а кто это к нам приходил?

— Кто-кто… милиционер приходил.

— Зачем? — округлила глаза Аленка.

— Ох… Про Тарзана твоего всё выспрашивал. Где был, да почему нет справки от ветеринара. Говорит, справки сейчас у всех должны быть, что собака не бешеная.

— И что, у всех соседей такие справки есть?

Баба остановилась, подумала. С удивлением взглянула на Алёнку.

— А ведь верно! И как это мне самой на ум не пришло? Пойду-ка я к бабе Клаве. Да к Наде зайду. Поспрашиваю. У них-то тоже кобели есть.

И баба, прикрикнув:

— Сядь, поешь! — стала одеваться.

Она вернулась через час, сердитая, тронь, — зашипит.

— Что, баба? — спросила Аленка. — Узнала про справку?

— Узнала, — кратко ответила баба и больше ничего не сказала.

Алёнка заперла Тарзана в стайке, чмокнула его в лоб на прощанье, и побежала домой.

Было уже темно. По радио рассказывали об успехах какого-то завода, который возглавил новый директор, или, по-новому, «внешний управляющий».

Баба поставила на стол тарелки с супом, нарезала хлеба, вскипятила чайник.

Аленка потренькала жестяным умывальником, наскоро вымыв руки.

Сели ужинать. Аленка съела всё и попросила добавку.

— Ты сегодня молодец, — сказала баба, наливая добавки, и почему-то вздохнула.

За воротами, у низкой ограды палисадника, стоял какой-то человек, глядел в освещенное окно. Ему был виден темный коридор, а в конце — часть ярко освещенной кухни. Там за столом, болтая ногами и весело что-то рассказывая, сидела маленькая девочка с тугими светлыми косичками.

Был одиннадцатый час ночи, когда белая «Волга» остановилась перед чугунной витой калиткой. Трехэтажный краснокирпичный особнячок, окруженный пихтами, светился почти всеми окнами. Особнячок строили по проекту турецкой фирмы, и дом получился, как игрушечка — что внутри, что снаружи. Особенно почему-то умилял губернатора флюгер в виде парусника, установленный на шпиле на коническом жестяном куполе. Парусник показывал бушпритом, куда дует ветер, а при сильном ветре начинал весело трещать.

Правда, при чем тут парусник? Ближайшее море от Томска — за тысячу с лишним километров. Да и то — не море, а Ледовитый океан. По идее, надо было бы петуха установить. Но, во-первых, петух над домом губернатора — несолидно. Во-вторых — опять же, ассоциации нехорошие. Тут недавно внучка вслух сказку читала про золотого петушка. С очень неприятным финалом. Потом приставала: «а почему петушок старичка клюнул, а не шемаханскую царицу? Она же самая злая!»