Сергей Арбенин - Собачий бог

— Мне — сюда. Я должен защитить Молодую Хозяйку.

— Нет, — отдуваясь, сказал Бракин. — Про неё Волчица еще не знает. Я следил, видел. Если волчица не сгорит, — он кивнул в конец переулка, где уже в окнах цыганского особняка плясало пламя, слышался шум моторов и крики. — То ей все равно нужно будет время зализать раны и начать искать заново.

— Искать? Кого?

— Она следила за тобой. Она хотела, чтобы ты привел её к своей хозяйке. Но пока волчица о хозяйке не знает. Так что, думаю…

— Ты выражаешься слишком длинно! — тявкнула Рыжая. Повернулась в Тарзану. — Сейчас тебе лучше спрятаться. Иди за мной! Надо спрятаться, пока идет облава. А потом мы вместе станем сторожить свою хозяйку!

И она, не оборачиваясь, задрав хвост, помчалась вперед.

Ежиха, которую разбудил шум и выстрелы, кряхтя, поднялась со своей лежанки — твердой, как камень, кушетки. Доползла до окна, отодвинула занавеску. В это окно был виден лишь небольшой отрезок переулка, но главное — весь двор, включая тропинку к мансарде, где жил этот чокнутый постоялец.

Она глянула — и обмерла: три тени метнулись по тропинке к входу на мансарду.

Невольно перекрестилась, через левое плечо, — давно забыла, как это делается, или и вовсе не знала. Потом, подумав, догадалась: это постоялец вернулся домой, и зачем-то привел с собой кобеля и маленькую сучку.

— Случать их, что ли, будет? Разве щенков разводить да продавать?

Ничего другого ей в голову прийти не могло.

— Чего там? — послышалось из комнаты, где спал дед. Спал он на широченной пружинной кровати, на перине, с тремя подушками.

— Да, говорю, жилец-то наш совсем очумел. То одну собаку завел, а теперь еще и кобеля домой тащит. Всю фатеру засерут.

— А вот я встану, — неожиданно писклявым голосом злобно выкрикнул старик. — Я с ним поговорю! Я его выставлю сразу, он и не пикнет! Чего не хватало — кобелей приваживать!

«Да где уж ты встанешь!» — со вздохом подумала Ежиха.

А вслух сказала:

— Лежи, дед. Куда тебе вставать? Костыли вон уже рассохлись… Я с ним сама утром поговорю. Очумел ты, скажу, совсем, от своего учения.

— Это точно, — уже спокойней подтвердил дед тем же писклявым голосом. — От наук-то с ума и сходят.

И протянул с невыразимым презрением:

— Уче-о-оные!..

— Ага, — согласилась Ежиха. — От них добра не жди, от ученых-то. Никчемные люди. Нелюди, одно слово.

И она пошла на свою солдатскую кушетку. Кушетка заскрипела.

Ежиха еще долго ворочалась и вздыхала, прислушиваясь: как бы наверху собаки лай не подняли.

Но наверху было тихо.

Подозрительно это, очень даже подозрительно, — решила Ежиха, наконец, засыпая.

Стрельба где-то вдали, за домами, прекратилась, только шумели, подъезжая и отъезжая, машины.

— От времечко пришло! — вдруг пропищал старик, ни к кому особенно не обращаясь. — Почище войны. А все они, ученые эти…

Возле горевшего дома суетились пожарные, милиция, спасатели.

Во дворе подняли два трупа, но в доме больше никого не оказалось.

Стали заливать водой надворные постройки. И тут вдруг появился странный человек: немытый, кудлатый, в телогрейке и босой.

— Тебе чего надо? — прикрикнул на него кто-то. — Давай, двигай отсюда, не мешай работать!

— Я знаю, — сказал Рупь-Пятнадцать.

— Чего ты знаешь? — спросил пожарный, по виду — из начальства; в огонь не лез, стоял в сторонке, наблюдал.

— Знаю, где ребятишки ихние могли спрятаться.

Пожарный начальник покосился на бомжа.

— А ты сам-то кто такой?

— Уморин моя фамилия, — ответил Рупь-Пятнадцать, уже понимая, как надо отвечать в подобных случаях. — Я у этого цыгана в работниках жил. По хозяйству. Ну, воду возил, двор убирал, дрова колол, огород перекапывал… У меня во-он в той избушке квартира была. Сначала с печкой, а потом Никифор Ермолаич, хозяин, значит, отопление сделал: две трубы вдоль стен, а в них вода кипит. От электричества.

Начальник подозвал еще кого-то. Слушал с возрастающим интересом.

— И много у них детей?

— Четверо. Старшие — Алешка да Наташка, и двое мальчишек-погодков.

— Ну, ну? — подбодрил начальник.

— Так они ж под всеми своими домами — а их тут целых четыре, — подземные ходы сделали. Запасы там хранили, вещи разные. Ходы надежные, стены бетонные или кирпичные. Из одного дома можно было в другой пройти. Только в мою избушку ход не сделали.

— Ну, ну?

— Чего «ну»? — вспылил вдруг Рупь-Пятнадцать, вскинув голову. — Искать надо люки в подполье, во всех трех домах оставшихся. Ребятишки наверняка от огня в подполье спрятались, да по ходам и пошли. Только вряд ли выйти смогут: люки везде железные, и навесные замки сверху — хозяин сам отпирал, да лишь иногда Алешке позволял…