Джеймс Паттерсон - Меня зовут Алекс Кросс

Когда мы узнали все о делах в академии и получили удовольствие от совместного ужина, я перевел разговор на Нану.

— Давайте потолкуем об этом, — предложил я.

Дженни вздохнула. Она была самой информированной из нас и, как мне казалось, переживала все острее. Они с Наной были невероятно близки, все делали вместе с самого раннего возраста Дженни.

— Что ты имеешь в виду, папа? — спросил Дэймиен. — Мы все знаем, что происходит.

— Только то, что я сказал, — нам нужно поговорить. Мы все надеемся, что вскоре Нане станет лучше. Или она еще какое-то время проведет в коме. Нельзя исключить и того… что она не проснется.

— Она может умереть, — вставила Дженни. — Мы все это понимаем, папа. Даже Али.

Я взглянул на Али; пока он был в полном порядке, но казался взрослее своих лет. Мы с Наной всегда разговаривали с ним, как со взрослым, уважали его мнение даже в раннем детском возрасте. У нас с Наной была своя теория воспитания: любовь к ним никогда не чрезмерна, но отношение к ним в доме не должно отличаться от того, что они встретят за его стенами. То есть нельзя сюсюкать с ними и закрывать глаза на их поведение.

Я кивнул в сторону Дженни.

— Мы все это понимаем, огорчаемся, сердимся. Идите сюда, может быть, именно мне сейчас больше всего нужна ваша помощь.

Мы все обнялись. Думать о Нане лучше молча.

Первой сломалась Бри, за ней расплакались остальные. Ничего стыдного, просто такая любовь. Кто знает, подходит ли это другим семьям, но нам точно подходит.

К понедельнику я уже готовился сделать следующий шаг в расследовании. Ее звали Вили Речлер, хотя читатели знали ее как Дженну. Она и раньше помогала Бюро и муниципальной полиции, особенно отделу нравов.

Вили Речлер была прототипом Перис Хилтон и Синди Адамс в Вашингтоне. Она вела весьма популярный блог со сплетнями; он назывался «Дженна знает». Вили Речлер выкладывала в Интернет небольшие скандальные истории, случившиеся за последние годы, вроде представления Анджелины Джоли в Совет по международным делам или тайного пристрастия Обамы к курению. Особое внимание она уделяла общественной и сексуальной жизни наиболее влиятельных людей — так писала сама Вили Речлер на своей странице.

В тот день мы с Сэмпсоном изловили популярную сплетницу в магазине Неймана Маркуса на Френдшип-Хайтс. Вили запускала новый дизайнерский аромат, что бы это ни означало, под названием, как вы, конечно, догадываетесь, «Дженна знает». Дешевый аромат этой продукции стоял в воздухе.

Она разместилась в центре магазина, рядом с эскалаторами. Прелестные дамы в черном обрызгивали проходящих, а сама Дженна ставила автографы на бутылках, взятых из большой пирамиды красно-черных коробок, стоящих на прилавке в форме буквы «С».

Увидев наши значки детективов, она приложила к груди отменно наманикюренную руку.

— Бог мой! Похоже, я наконец зашла слишком далеко, не так ли? — Люди, стоящие за нами, дружно рассмеялись.

— Прошу вас уделить нам пять минут, — сказал я. — Это важно.

— Хорошо. — Вили вызывающе встала. — Простите меня, дамы, но сплетням придется подождать. Муниципальная полиция знает все. Но расскажет ли все она?

Она успокоилась, как только мы остались одни.

— Не попала ли я, часом, в беду? — спросила Дженна.

— Вовсе нет, — заверил ее Сэмпсон, распахнув дверь на Висконсин-авеню. — Нам просто нужна помощь.

Продолжили мы только в моей машине. Там я прямо спросил Дженну:

— Вы не слышали что-нибудь о секс-клубе для очень богатых? В Виргинии. Место называется «Ферма кузнеца». Нам прежде всего нужно подтверждение.

Она копалась в маленьком красном клатче, но при моих словах застыла.

— Неужели это правда?

— Мне интересно, что слышали вы. Имена, истории, все такое.

— Некоторое время ничего. — Дженна достала помаду. — Недостаточно, чтобы выйти с рассказом. Я решила, что это — как бы точнее сказать? — забавный пригородный миф.

— Разве публикация слухов не ваш бизнес? — спросил Сэмпсон.

— Радость моя, мой бизнес — быть предельно точной и не налететь на судебный иск. Я получила жестокий урок, когда влезла в личную жизнь Конди Райс. И кстати, в Вашингтоне нет такого понятия, как старые слухи.

— Что вы имеете в виду? — спросил я.

— То, что здесь нельзя размахнуться палкой, не задев какого-нибудь пронырливого репортера, мечтающего прославиться. Слухи или стремительно превращаются в заголовки, или умирают сразу. Ничего не слыша о том, что вас интересует, я сочла это последним вариантом.