Роберт Бирн - Плотина

Мэр Саттертона, тучный, чрезмерно вспотевший мужчина с пронзительным голосом, владелец самого крупного магазина скобяных изделий на восемьдесят километров в округе, прочитал речь, написанную его женой, некогда изучавшей журналистику. Прежде чем описать, как Саттертон бодро двинется вперед по стезе экономического процветания, мэр поблагодарил великого инженера за его титанические усилия:

– Теодор Рошек оставил за собой больше, чем плотину, которая по праву знаменита. Он явил собой образец самоотверженности и личной порядочности. Но и это, друзья мои, не все. Те из вас, кому посчастливилось узнать его так, как знаю я, наверняка осведомлены, что он передвигается на том, что мой дедушка обычно называл «хлипкие ноги». Труды прошедших четырех лет не пошли этим ногам на пользу. По сути дела, как он мне сказал сегодня утром за завтраком, они стали, черт их подери, много хуже, чем были, когда он появился среди нас. Прошу извинить мой французский акцент. И теперь, быть может, вы сумеете понять, что же он оставляет за собой. В эту грандиозную плотину, что высится позади меня, олицетворяя собой одно из высших достижении цивилизации, вложены не только лучшие годы жизни Теодора Рошека, не просто сущность его дерзновенного и неиссякаемого гения, но и значительная часть его здоровья.

Судя по тому, как Лоуренс Джефферс за работой насвистывал и разговаривал сам с собой, он был в прекрасном настроении. Глава ремонтной службы плотины в ущелье Сьерра занимал должность, которая его вполне устраивала. Не нужно было сиднем сидеть в каком-нибудь кабинете, где его личные привычки могли бы свести других с ума. Основную часть времени он был совершенно один, посвистывая и разговаривая с электроприборами и безропотными деревьями. Он любил эти мирные холмы сельской местности, любил удить рыбу на водохранилище, позади плотины, прямо из собственноручно сооруженного плавучего домика и, конечно же, любил и саму плотину. Его судно-домик именовалось «Красавица блондинка». Именно так он называл свою единственную дочь Джулию. Недели через две он встретится с ее матерью, которую не видел два года, со дня развода, и полюбуется, как их очаровательная девочка отметит окончание колледжа. Эта церемония наверняка заставит его прослезиться. Ему было неприятно видеть плачущего взрослого мужчину, в особенности себя самого, однако в последнее время глаза начинали слезиться, хотел он этого или нет.

Шел уже одиннадцатый час вечера, когда Джефферс осторожно ввел свой автомобиль в туннель у подножия плотины, ведущий на электростанцию. Фонари, подвешенные к опорам линии связи на каждой из сторон, подчеркивали постоянный изгиб дороги влево по мере спуска в предгорье. Джефферс едва ли не через каждые несколько секунд сигналил на случай, если какая-либо машина движется вверх по склону, но было похоже, что в этот час там остались только дежурный инженер в диспетчерской и, возможно, еще и техник. Он их поприветствует на обратном пути, но вначале нужно разделаться с этой проклятой проверкой галереи D.

В ста метрах от входа туннель выводил прямо на электростанцию ущелья Сьерра, находившуюся в выдолбленной в прочной скале пещере, которая, если верить раздававшейся туристам памятке, была такой огромной, что в ней могло бы поместиться даже здание законодательного конгресса штата. Джефферс не стал подъезжать к силовой установке, предпочел направить машину вниз по крутому скату, который вел к нижнему этажу. Ему предстояло долго идти пешком, вот он и хотел подобраться к дренажным галереям как можно ближе. На самом дне фары осветили шесть массивных турбин, каждая из них выдерживала нагрузку в 85 кубических метров воды в секунду. В центре каждой из турбин находился постоянно вращающийся стальной вал диаметром 90 сантиметров, соединенный с генератором, расположенным этажом ниже. Каждый генератор вырабатывал по 140 тысяч киловатт, и все вместе они были способны удовлетворить максимальные потребности города с населением более миллиона человек. В сознании Джефферса мигом возникли технические параметры, о которых в течение многих лет он вещал приезжим, начиная от сенаторов и кончая выгруженными из автобуса малолетками школьниками.

Пока он медленно переезжал через стальной настил над плотиной, сквозь шум машины пробивался приглушенный гул от потоков воды, вращающей лопасти турбин и устремляющейся через выводной туннель в реку, уже позади плотины. Слышалось и жужжание электротехники, а гигантские роторы были отбалансированы так совершенно, что ни малейшей вибрации не чувствовалось.