Лоренсо Сильва - Нетерпеливый алхимик

— Сержант, — опять вмешался юрист. — Я хотел бы уточнить: к чему все эти разговоры? До сих пор я считал беднягу Тринидада Солера жертвой, а вы рады бы упечь его в тюрьму даже мертвым.

— Сеньор Санс… — отомстил я за поругание моей фамилии.

— Саенс-Сомонтес.

— Вот-вот, Саенс. Мы приехали сюда за фактами. Если нам потребуется ваш совет по ведению расследования, мы непременно к вам обратимся.

— Я лишь хотел напомнить, кому вы служите, — ответил юрист, раздув щеки от спеси.

— Будьте спокойны, я этого не забываю, сеньор адвокат, — сказал я, разозлившись не на шутку. — И не собираюсь злоупотреблять вашим временем. Поэтому вернемся к сути дела. Мне не до конца ясно, чем конкретно занимался покойный.

— Противолучевой защитой, — выпалила Чаморро.

Собредо вновь кивнул Давиле, и тот пояснил.

— Не вдаваясь в сложные технические вопросы, Солер следил за тем, чтобы персонал, работающий в зоне повышенной радиации и с радиоактивными отходами, не получал чрезмерной дозы облучения. Для предотвращения подобных инцидентов существует ряд контролирующих устройств, и в обязанности Тринидада Солера входило обеспечение их бесперебойного функционирования.

— Его должность требует высокой квалификации и сопряжена с серьезной ответственностью, не так ли?

— Как и любая другая у нас на станции, — констатировал Давила без малейшего пафоса. — Мы заставляем вертеться сложную машину.

— Я начинаю понимать. Надо думать, она доставляет вам немало беспокойства.

— Разумеется. К счастью, пока обходилось без серьезных неприятностей.

— А у сегодняшних газет иное мнение.

— Вот вы и прокололись, сержант! — Юрист издал торжествующий крик и подпрыгнул на месте. — Недаром я говорил, что вы попали под влияние прессы.

— Я только на нее ссылаюсь.

— На станции имели место проблемы, типичные при эксплуатации установки подобного масштаба, — пояснил Собредо. — Все они своевременно и в должной форме доведены до сведения компетентных лиц и решены в соответствии с действующим законодательством. Информация занесена в журнал регистрации и неоднократно проверялась инспектирующими органами. Как видите, нам скрывать нечего.

— Ясно. А эти проблемы случайно не отразились на хозяйстве сеньора Солера?

— Нет, — отрезал Давила. — За все историю существования атомной станции никто не получал радиоактивных доз, превышающих установленные нормы.

Дальше продолжать разговор не имело смысла: новые вопросы лишь затягивали наш визит. Мы поднялись, и наши собеседники проводили нас до ворот. Там мы с Чаморро немного задержались, окидывая прощальным взглядом грозного монстра.

— Если у вас появилось желание осмотреть станцию изнутри, то это можно устроить, — предложил Собредо.

— Не такая уж она и страшная, — заверил нас юрист.

— Спасибо, как-нибудь в другой раз, — отклонил я приглашение. — Сегодня у нас много работы. Хотя трудно уйти, не задав еще одного вопроса. Позвольте полюбопытствовать, что за дым идет из больших труб?

— Это не трубы, а башни, — ответил Давила и опустил глаза, словно стыдясь своего педантизма. — В них охлаждается вода открытого цикла; она поглощает тепло закрытого цикла, в который через третий цикл поступает тепловая энергия, выделяющаяся в ядерном реакторе. Система кажется громоздкой, зато исключает утечку радиации.

Хотя мы ничего не поняли, объяснения Давилы успокаивали и настраивали на миролюбивый лад. У штурвала стоял испытанный кормчий, и казалось немыслимым, чтобы его команда не приняла необходимых мер для предотвращения кораблекрушения. В нем подкупали простота и лаконичность, умение четко выражать мысли, и даже его сдержанная, но очевидная привязанность к тому страшному порождению человеческого гения, которым он управлял, внушали безграничное доверие.

— Так, значит, дым… — протянул я.

— Пар, — сказал он и весело рассмеялся. — Всего лишь водяной пар.

Наблюдая, как в зеркале заднего обзора стремительно уменьшается силуэт атомной станции, я спросил Чаморро:

— Твои соображения?

Моя помощница помедлила несколько секунд, обдумывая ответ.

— Думаю, мы не продвинулись ни на шаг, — наконец проговорила она.

— Почему?

— Их послушать, так там тишь, да гладь, да божья благодать. Им бальзам на душу, а нам — очередной «висяк».

— А вдруг у них и в самом деле все в порядке? — засомневался я.

— Ты уверен?