Николай Волынский - Год беспощадного солнца

– Что тут может понравиться?

– Например, место действия. Мурманское шоссе.

– А что шоссе? Хорошее шоссе. Несколько раз ездил. Нормальное.

– Тогда ты должен был заметить одну мелочь! – с язвительной злобой сказал Карташихин. – На Мурманском шоссе нет встречного движения. Движение одностороннее. В три ряда в обоих направлениях. Разделитель – сквер, сквозь который собаке не продраться, не то что неизвестному транспортному средству.

– Господи, Твоя воля!.. – только и выдохнул Дмитрий Евграфович.

– Интересно стало? – усмехнулся Карташихин. – Вижу, тебе понравилось. Там еще о-о-чень много интересного.

Взяв бутылку, Мышкин вопросительно глянул на Карташихина, тот отрицательно качнул головой.

– Примерно месяц назад Сережа сделал для заказчика систему автоматизированного управления коммерческим предприятием. С ним расплатились автомобилем УАЗ. Я ему тогда сразу сказал, что такая работа, насколько мне известно, стоит десяти УАЗов. Он в ответ: дескать, и этому рад, потому что заказчик вообще собирался его кинуть, как принято в нашей всероссийской банде. Так что уехали они на новой машине. И как ты понимаешь, машина сейчас – самое главное вещественное доказательство.

– Понимаю.

– В этой машине не оказалось ни одного отпечатка пальцев.

Мышкин опешил.

– Извините, Иван Антонович, что-то я не понял… Я на правое ухо немного глуховат. Где нет отпечатков?

– В машине! В машине нет отпечатков!

– Разве машина не сгорела?

Карташихин достал аэрозольный баллончик с нитроглицерином. Нажал кнопку, понюхал вылетевшее облачко, подумал и кивнул на бутылку. Мышкин наполнил бокалы – теперь на треть.

– Лимон! – приказал профессор.

Швырнув в блюдце пустую корку, Карташихин хрипло сказал:

– Ты, как всегда, – в своем репертуаре: задал самый интересный вопрос. Случилось то, чего вообще не должно было случиться. По закону больших чисел. Таких случаев – один на миллион. Или на сто миллионов. Именно в тот момент, когда УАЗ влетел в столб, навстречу шла пожарная машина с полным вооружением. В карбюраторе УАЗа вспыхнул бензин – вот и весь пожар. Залили пеной в две секунды.

– Разрешите? – Мышкин достал сигареты.

Карташихин кивнул, достал трубку, сунул в нее две щепотки табака. Роскошный аромат распространился по кабинету. «Себе, что ли, трубку завести? Табак – высший класс!» – подумал Мышкин.

– Так что… – откашлялся Карташихин. – Главный вещдок сразу уничтожить не удалось.

– А…

– Кроме того, у них были не пристегнуты ремни, – перебил Карташихин.

– И?..

– Сергей и десяти метров не мог проехать на машине без ремня. А уж если Лена была в машине!.. Он даже мотор не заводил, пока она не пристегнется. У него на этом деле пунктик был. И основания для пунктика. В свое время Сергей попал в ДТП с приятелем. Машина перевернулась раз десять, приятель, принципиально ремней не признавал, – в лепешку. Даже голову оторвало. Сергей был на ремне. Ни одной царапины. А сейчас… удар о столб был таким, что Лена… Лена… – он всхлипнул. – Лена вылетела через лобовое стекло… – договорил он. – И в столб. Сергею… – он откашлялся и сказал громче: – Сергея рулевое колесо разрезало пополам, до позвоночника. Еще улика: салон был залит бензином.

– Бензин, конечно, из «неизвестного транспортного средства»…

– Из него, – подтвердил Карташихин. – И канистра открытая сзади на полу машины – из того же средства.

– Однако при таких уликах… Как можно закрыть дело? Ведь ясно же – убийство, а не несчастный случай. Машина – да, главное вещественное доказательство.

– А нет уже! Никакого вещественного доказательства нет! – крикнул Карташихин. – Нету его! Нет машины в природе! И протокола осмотра, как выяснилось, тоже нет!

– А куда же?..

– Той же ночью машина случайно сгорела на прокурорской спецстоянке. Их там стоит всегда около сорока штук. Ни одна не сгорела случайно. Только вещдок.

Мышкин молчал.

– Что скажешь? – спросил Карташихин.

– Не успеваю осознавать.

– У меня тоже не сразу получилось.

– Иван Антонович! Вскрытие? Что вскрытие?

Карташихин страдальчески покрутил головой.

– Ничего.

– Опять ничего не понимаю! Разве так бывает?

– Бывает. Я не дал вскрывать, – вздохнул Карташихин.

– Почему?

– Потому что знаю, что оно покажет. Вскрывать-то будут не здесь. Еще одно «неизвестное транспортное средство». Никому не верю. Только тебе. А самому вскрывать… В общем, не могу.