Виктор Каннинг - Проходная пешка

— Ничего страшного случиться не может.

— Ну, а если… вот возьмет и случится? Ты придешь ко мне за помощью, правда?

— Если твоя помощь понадобится, я обязательно приду. Ты же знаешь.

Он поцеловал ее и ушел. Через пятнадцать минут и она вышла на палубу. Они стояли рядышком у правого борта, вглядывались в темноту, смотрели туда, откуда прилетит вертолет. Как влюбленный, он взял ее за руку и безмолвно смотрел на море. Когда корабль отходил из Гавра, ветер дул с запада, теперь же сменился северным. Какой-то глухой гул мешался с посвистом ветра, шипела вода, за кормой оставался бледный светящийся след. Группки людей бродили по палубе, от ветра пассажиры закутались в пальто и шарфы, красными мотыльками летели за борт окурки.

Белла чувствовала теплоту его руки и думала: «Вот мы стоим словно молодожены во время свадебного путешествия. Как десятки пар на этом корабле. Эх, если бы не дурацкая, беспутная жизнь!..» Однако тогда она не узнала бы его. Ну и что, ведь люди не горюют о том, чего никогда не имели. И она не тосковала бы о нем как о мужчине. И о медовом месяце тоже… Белла поняла, что всю жизнь будет грустить об этом. Не о конфетти. Не о приданом. Не о том, чтобы поскорее уйти в каюту и заняться любовью в первый раз после свадьбы. Нет, дело в другом. Ну что они за пара! Муж со спрятанным в кармане пистолетом. Жена с сумкой дурацких гранат, способных умертвить толпу людей. И где-то в самом ядре этого паршивого «ограбления века» — тонны золота. Да чего уж там, ясно: мужчины стремятся только к одному — к деньгам. Женщины, дом, дети — все побоку, все это — лишь декорации вокруг позорного столба их страсти к богатству, славе и власти.

Рейкс склонил лицо и поцеловал кончик ее брови. Сердце Беллы сжалось от счастья. Нет, это не игра для тех, кто случайно сейчас их может увидеть. Это искреннее чувство, оно поднялось навстречу ее любви. И ничто иное.

Рейкс посмотрел на часы и сказал:

— Десять минут первого. Они опаздывают. — Слова эти он произнес больше для себя, чем для Беллы.

«Пусть они опоздают, — подумала она. — Пусть они шлепнутся в море».

Пусть он останется с ней на корабле «зайцем», откроется — и заплатит за билет. Из Нью-Йорка они уедут вместе… куда-нибудь… начнут новую жизнь. Найдут самих себя… свое настоящее «я». Станут уважаемыми людьми, какими хотели быть всегда.

Неожиданно метрах в трехстах от корабля по правому борту вспыхнула красная ракета. Поднялась, повисла в воздухе и вдруг исчезла, отчего безлунная ночь стала еще чернее.

Рука Рейкса тотчас оставила пальцы Беллы. Он сказал:

— Пока будь здесь…

Она кивнула, хотела прикоснуться рукою к его лицу, благословить, но он уже ушел.

Теперь он действовал машинально, неторопливо и как-то отрешенно. И все же…

Он прошел до главной лестницы, поднялся на бак по устланным синим ковром ступенькам. Вошел в стеклянную дверь кают-компании и огляделся. Здесь почти никого не было. По короткому коридору он прошел на правый борт и без труда отпер отмычкой дверь в офицерские каюты. Память верно служила ему. Справа — открытая дверь в спальню, на низком столике лежали журналы, на блюдечке — чашка кофе, слышно, как кто-то тихонько насвистывает. Миновав коридор, Рейкс повернул налево и по лестнице поднялся к каютам старших офицеров. Прошел мимо каюты помощника капитана и оказался перед капитанской. Достал пистолет, открыл дверь, вошел и тихонько притворил ее.

На письменном столе лежали все те же словарики. Ручки и карандаши в вазе, казалось, не трогали со времени его последнего визита. На краю стола горела обычная лампа, еще несколько светильников над зелеными дерматиновыми креслами и банкетками тоже были включены. Слева, на круглом стеклянном столике, вместо цветущего кактуса теперь стояла розовая азалия. В открытую дверь виднелась спальня капитана. Заглянув за порог, Рейкс лицом к лицу столкнулся с самим капитаном. Тот шел навстречу, был в полной форме, но без фуражки, в расстегнутом кителе.

Капитан остановился. Бородка вопросительно поднялась, и Рейкс увидел, как выросли, углубились морщины в уголках его глаз. Рейкс не раз видел это лицо на фотоснимках. Не раз представлял себе, как будет разговаривать с этим человеком, крепко сложенным, седеющим, воинственным, умным морским волком.

Удивительно мягким голосом, даже чуть насмешливым, видимо, от мысли, что перед ним просто глупый заблудившийся пассажир, капитан спросил:

— Так кто вы такой и что здесь делаете?