Боб Рэндолл - Зов

— А как сканнер действует?

— На удивление просто. В основе своей вводимое вещество это пища, перерабатываемая мозгом при нормальном метаболизме, и пока мозг работает, фотографируются его сечения. В результате получается серия компьютерных снимков, отражающих точки поглощения сахара. И тут самое невероятное — различные участки мозга сахар поглощают по-разному — в силу физических или эмоциональных проблем. Что и фиксируется на снимках!

— А как фотографируются сечения мозга? — Сьюзен уже рисовались скальпели-иголочки, которые втыкают ей в череп.

— Глюкоза радиоактивно заряжена, — он заметил ее страх. — Но уровень радиации совсем низкий. Бояться нечего, разве что ты уколов не переносишь.

— А если ничего не обнаружится?

— А если обнаружится?

И Сьюзен согласилась подумать.

Утром Лу отправился к «Олину» за машиной, которую нанял, чтобы отвезти Сьюзен в лабораторию Джека Штеймана.

Существо позвонило. Сьюзен, научившаяся уже не слушать его, закричала:

— Я ничего не сделала! — Ей показалось, будто слова ее всосались в пустоту. — Отстань от меня! Я ничего не совершала дурного!

Она бросила трубку и спустилась вниз, дожидаться Лу.

— Милая? — окликнул ее Лу, когда они ехали в машине, Сьюзен машинально следила, как летит за окном безобразная лента шоссе.

— Что?

— Прости.

— За что же?

— Сама знаешь.

Она и правда знала.

— А, все в норме, — солгала она только наполовину и снова уставилась на заунывный скучный лонг-айлендский пейзаж.

Джек был до того похож на Питера, что Сьюзен немедля прониклась к нему доверием. Встретил он их в главном вестибюле здания, больше похожего на университетскую библиотеку, чем на медицинское учреждение, и повел наверх, в приемную, где ненадолго оставил одних. Держался Джек довольно дружелюбно, но немногословно. Сообщил, что сканирование займет два часа, и Лу пока что может перекусить в кафе. А когда Джек вернулся, с ним пришли еще двое — доктор Джейн Метерннк и м-р Фокс. Доктор Метерник уверила Сьюзен, что тревожиться абсолютно нечего, и ее увели, бросив Лу на Фокса. Наверное, чтобы тот успокоил его.

Сьюзен попросили лечь на носилки, конец которых крепился к прибору, самому большому и самому зловещему на вид. Носилки придвинули к круглому отверстию, где виднелось сверкающее пламя, точно в печи.

— Будет ни чуточки не больно, — заверила доктор Метерник. — Огонь чуть тепленький. Вообразите, будто вы в Майами, нежитесь в Фонтебло.

— Я на Майами ни разу не была, — ответила Сьюзен, чувствуя, как доктор Метерник трет ей руку заспиртованной ваткой.

— Я — тоже. — Доктор взяла шприц с ближайшего столика. — Самое дальнее — в Бирмингеме штата Алабамы. К семье мужа ездила. Бывшего, благодарение Богу. После чего навсегда невзлюбила Юг. Сейчас я вас уколю. Пожалуйста, держите руку спокойно, всего секунда… — Игла ужалила, но не больнее, чем сотни других уколов раньше.

Сьюзен ждала, что самочувствие ее как-то изменится, прореагирует на введенное лекарство, но ничего не произошло. Дыхание по-прежнему неглубокое, от страха, и по-прежнему, от страха же, слегка кружилась голова.

— Теперь немножко подождем и начнем сканирование. Хм, а дети у вас, миссис Рид, есть?

— Да. Дочка.

— И сколько же ей лет?

— Восемь.

— Чудесный возраст. Моей — 19. Вот это уже ничего чудесного. Мне от нее достается — и старомодная я, и глупая…

— Как же вас можно считать глупой? — Сьюзен была благодарна за человечность врача. — Только подумать, кем работаете!

— Исследования? Занятие для идиотов, не слыхали разве?

— Нищих идиотов, — добавил из угла лаборатории мужской голос.

— Еще выступать будешь! У моей дочки 14 пар обуви. У меня — пять. Вот скажите мне, на что человеку 14 пар обуви?

— Мамочку свою топтать, — разъяснил тот же мужской голос.

— Вы его извините, — сказала доктор, — он знаком с моей дочкой.

— Кем она хочет стать? — поинтересовалась Сьюзен, чувствуя себя лучше, радуясь, что лаборатория — частица реального мира, где матери воюют с дочерьми.

— Помоги мне Боже, моделью! Я вас спрашиваю, за что такое наказание женщине с тремя учеными степенями? С чего дочке приспичило идти в модели? О кей, Сьюзен… — тон ее изменился, стал более властным, решительным. — Теперь ляг повыше, положи голову в отверстие. — Она помогла Сьюзен приподняться, подсунув под голову руку, пока Сьюзен не почувствовала мягкую надувную резину под шеей. Голова внутри гигантского прибора, глаза закрыты — блеск огня слепил, гулко заколотилось сердце.