Кристиан Мерк - Под маской молчания

— Здесь.

— Что — здесь?

Приятный запах, доносившийся из дома, напоминал о завтраке. Джо вручила Виктору ключ, отступила к окну и постучала по лунному стеклу ручной работы. Виктор отпер, и они вошли. Теперь он понял, что дом пропитан ароматом хлеба. Три большие печи занимали весь первый этаж, каждая дюжины на две караваев. Жилая часть дома, очевидно, находилась выше. Поднявшись с Джо наверх, Виктор замер в восхищении. Помещение вторглось в соседнее здание, окна которого отличались по размеру и форме. За окнами мелькали паруса рыбацких лодок. Здесь пахло кожей, бумагой и древними чернилами.

— Здесь жил пекарь-грек, — поделилась своими свежими познаниями Джо. — А потом нотариус с семьей. Мужчины ушли воевать за Муссолини и погибли в Абиссинии.

Проклятие. И здесь какое-то проклятие, подумал Виктор, проводя пальцами по подоконнику и чувствуя ток старых тайн и фантасмагорий.

Джо подошла к нему и тронула за плечо:

— Скажи что-нибудь.

— Да, это место как раз для нас.

Она порывисто обняла его:

— Именно это я и хотела услышать.

— Почему?

Она торжественно выпрямилась и вскинула голову:

— Потому что мы — его гордые обладатели. Мы уже купили его. Прежним хозяевам приглянулась валюта из твоего чемодана.

— Какая ты, оказывается, быстрая.

— Еще какая! — улыбнулась Джо.

Ансельмо с жаром участвовал в оборудовании нового обиталища дотторе и его леди. Он сам втащил на второй этаж рулон облицовочной ткани и замер, оглядывая помещение. Новый хозяин уже приделал в самом верху, под стропильной балкой, какую-то штуковину, напоминающую сейф, которая явно должна была со временем затеряться на фоне книжных полок. Ансельмо только улыбнулся и ни о чем не спросил. В каждом доме свои секреты.

— Правильный дом, воздух приятный, — одобрил старик, принимая от Джо стакан шерри. Он приложил руку к стене и прислушался. — Он вас принял, вы ему по душе.

Перед уходом Ансельмо опасливо покосился на Виктора, перекрестился и выпалил скороговоркой коротенькую молитву.

Через несколько дней, возвращаясь из Иституто, Виктор заметил изменения. Новый, незнакомый запах распространялся от дома на сотню метров. Дым… Пожар? Он ускорил шаги, бегом ворвался внутрь и замер. Облегченно улыбнулся. В хлебопекарной печи полыхал огонь. Джо, облаченная в передник и толстые рукавицы, обжигала керамику. На остывающей вазе обозначилась узкая полоска растительного узора.

— Ну как твои ученые зубрилки поживают?

— Пока не обижают, — успокоил он. — Прекрасная ваза.

— Спасибо. Только зря ты мне льстишь. Ерунда, я-то знаю.

— Нет-нет, на ней искра гениальности!

— Да, само собой. — Она обняла его, пряча озабоченное лицо, чтобы скрыть свои сомнения, не покидающие ее даже в объятиях любящего мужчины. — Разумеется, я гений.

Однажды вечером, задержавшись в библиотеке Иституто, Виктор поднял усталые глаза к шкафам с тысячами томов в мрачной матовой коже переплетов и прищурился от яркого луча. На верхней полке, заключенная в пластиковую папку, пылилась неожиданно тонкая тетрадь, на которую упал свет. Виктор пошел по лучу, придвинул стул и, вытащив папку, вернулся к своему столу.

Бумага документа оказалась столь хрупкой, что Виктор невольно затаил дыхание, переворачивая листы. На титульном листе значилось:

La Malattia Invisibile.

«Незримая болезнь». Пьеса в трех действиях. Комедия.

Уже за полночь институтский охранник обнаружил Виктора в пустом читальном зале. Он все еще сидел за столом и рассматривал размашистую подпись выцветшими коричневыми чернилами на последней странице:

Farinesi.

Виктор вернул папку на полку, вспомнил о Карле Бальби, о рассказанной ею истории, о погибших в застенках дожа актерах. Хотелось плюнуть в глаза призракам, бродящим по обшарпанным улочкам Серениссимы. Он поклялся себе завершить свои исследования как можно скорее.

На протяжении нескольких последующих недель Виктор работал чуть ли не круглые сутки, достраивал дерево ДНК своего гибрида. Джо не мешала ему, она почувствовала его настроение. О пьесе он ничего не сказал, решил сначала закончить свою работу, сделать ее достойной давней жертвы Фаринези.

Доклад о результатах исследования дотторе Талента планировался в виде лекции перед небольшой, но авторитетной аудиторией. Однако мистический ореол вокруг чужака-американца еще не развеялся окончательно. Когда Виктор поднялся на подиум и подошел к кафедре, он заметил в задних рядах дуэль на зонтиках двух пожилых леди, сражающихся за стул, и двоих служителей, тщетно пытавшихся запереть дверь. Наконец дверь закрылась, пропустив еще двоих подростков, один из которых на ходу складывал сорванную с доски объявлений афишу.