Джон Бердетт - Крестный отец Катманду

— Этого не потребовалось: то, как он старательно избегал всего, что связано с «вашей вещью», сделало и так все понятным. Но он за несколько часов открыл мне глаза на то, что я и без него узнал бы через неделю-другую.

Мой села в кресло, вытянула и скрестила ноги.

— И что же это? — безжизненным голосом поинтересовалась она.

Я достал журнал ювелиров за март 2007 года и открыл на странице, где говорилось, что знаменитый голливудский режиссер Фрэнк Чарлз глубоко тронут предложением занять должность посла тайской гильдии торговцев драгоценными камнями. Затем встал и положил журнал ей на колени. Мой бросила на него взгляд, вздохнула, спихнула на пол с колен и выжидательно посмотрела на меня. Я вернулся в пальмовое кресло, подался вперед и, подпустив в голос немного горечи, спросил:

— Почему, Мими? Будда свидетель, он был вашим другом.

Мой непонимающе уставилась на меня, открыв от изумления рот, и повернулась к служанке, заговорив на родном языке. Наверное, спросила:

— Ты слышала, что сказал этот болван?

Впрочем, слова могли быть другими, но смысл несли именно такой. Теперь и служанка смотрела на меня как на умственно неполноценного.

Мой медленно, протяжно поинтересовалась:

— Вы уверены, что не нужно укрепляющего какао? Мне кажется, детектив, это то, что вам требуется.

Внезапно ставшим величественным голосом она отослала служанку, и та немедленно исчезла с балкона.

— Позвольте мне задать вам вопрос в качестве химика. Когда производилось вскрытие, патологоанатом, не представляю, кто это, должен был составить список обнаруженных в теле веществ.

Я кивнул.

— Был среди них бериллий?

Я снова кивнул.

— Вероятно, найден под ногтями?

Я позволил себе еще один кивок.

— Честно говоря, детектив, я могла бы на этом остановиться. Но из уважения к вашей устрашающей матушке скажу больше.

Вернулась служанка с сигарой, сунула в рот Мой и зажгла. Та глубоко затянулась и выдохнула густой серый дым.

— Падпарадша поздно появились на земле «Нихон коку», [77] «Нихон коку» — официальное название Японии. — начала она, едва заметно улыбаясь. — Не будем об этом забывать. И оставим на время беднягу Чарлза. Ведь это его чертов фильм сбил вас с толку?

Она посмотрела на меня со снисходительной благожелательностью, которая во всех нормальных людях вызвала бы острое чувство возмущения. Но Мой на этом не успокоилась:

— Забавно. Ведь вы же полицейский. Хотя Фрэнк — величайший на свете шарлатан. Истинный профессионал по всем статьям, примерный американский воспитанник прославленной академии шарлатанов под названием «Голливуд».

Мой взмахнула рукой.

— Не хочу врать: он ощущал и совершал все эти романтические, чувственные, идущие от неуверенности в себе духовные чудачества. Но это была воображаемая сторона его натуры — то, чем он хотел бы стать. Но я ему кое-что дала. Целых три недели он испытывал желание умереть таким же образом, как это произошло в кино. Потому заставил участвовать в этом бедную Ах Тинь… м-м-м… не то чтобы она была против. Ах Тинь ненавидит мужчин, особенно тех, кто дружен со мной, и охотно приходила на репетиции. Но, как вы понимаете, ни одному тайскому копу, если он хочет остаться в живых, не придет в голову ее за что-нибудь арестовать. Конграо не позволит. Меня вы можете арестовать в любое время — это ничего не изменит. Видите ли, теперь настоящая жрица — она. Гораздо лучше меня справляется со всеми этими мумбо-юмбо. Мне кажется, Ах Тинь даже верит в эту чепуху. Ведь благодаря ей она стала сказочно богатой. Ах Тинь — всего лишь типичная суеверная китайская крестьянка.

— Что же произошло? — спросил я. — Неужели Фрэнк Чарлз довел себя до такого романтически суицидального состояния, так страдал от любви и ожирения, возненавидел себя, испытывая кризис среднего возраста, что решил поразить мир единственным доступным ему способом — умереть на экране и таким образом сорвать аплодисменты, которых ему не хватало в жизни? Что в итоге случилось?

— Конечно, он струсил. Фрэнк был выкормышем кинематографа, фантазии. Думаю, он употреблял наркотики, чтобы отвлечь сознание от того, что собирался сделать. Но когда решительный момент приблизился, его намерения улетучились. Он пребывал в расстроенных чувствах. Никакого надежного пристрастия. Даже его увлечение химическими препаратами было беспорядочным.

Мой оценивающе посмотрела на меня. Видимо, хотела убедиться, что я готов к тому, что она собирается сказать дальше.