Тэми Хоуг - Прах к праху

— Шерил — злопамятная и мстительная женщина, — ответил тот.

— Вы так считаете? После того как она все эти годы держала рот на замке? Я бы сказал, что это вы — неблагодарный сукин сын…

— Довольно, Ковач! — прикрикнул Грир.

— Вовсе нет. Вы в курсе, что пытаетесь лизать задницу растлителю малолетних? Ваше, конечно, право, шеф. Но я не собираюсь следовать вашему примеру. Мне плевать с высокой колокольни, сколько у него денег.

— Ох! — в недоумении воскликнула Грейс Нобл, снова прижав руку к груди.

— Предлагаю завершить этот разговор в другом месте, — дипломатично предложил Куинн.

— Да, пожалуйста, — согласился Ковач. — Комната для допросов еще тепленькая.

Миллиардера била мелкая дрожь.

— Я никогда не причинял Джиллиан вреда.

— Может, это вам так кажется, что не причиняли, — Ковач медленно обошел его, одновременно отодвигаясь подальше от Грира. Бондюран не сводил с него глаз, забыв о присутствии адвоката. — Большинство педофилов искренне убеждены, что приносят детям только благо. Некоторые даже полагают, что, трахая детей, они таким образом выражают свою любовь к ним. Вы тоже заставили себя в это поверить?

— Ах ты, сукин сын!

Питер рванулся вперед, схватил Сэма за лацканы пиджака и толкнул к противоположной стене. Они врезались в журнальный столик и опрокинули пару бронзовых подсвечников. Те разлетелись по полу, словно кегли в боулинге.

Ковач с трудом подавил в себе желание как следует вмазать Бондюрану. После всего, что он сегодня услышал, руки у него так и чесались. Может, он так и поступил бы при других обстоятельствах, встреться они, к примеру, где-нибудь в темном переулке. Но, к сожалению, такие люди, как Бондюран, нечастые гости в переулках и потому имеют смутные представления о грубых способах восстановления справедливости.

Бондюран замахнулся и нанес по челюсти Ковача скользящий удар. Куинн тут же схватил его за ворот и оттащил от полицейского. Грир, подобно спортивному судье, резко прыгнул между ними, широко расставив руки и гневно сверкнув глазами.

— Думаю, вам лучше покинуть помещение, сержант, — твердо сказал он.

Ковач поправил пиджак и галстук и стер кровь с уголка рта. Он кинул взгляд на Питера, и на его лице расплылась усмешка.

— Спросите его, где он был вчера в два часа ночи, — посоветовал он. — В то время, пока кто-то поджигал машину его дочери с изуродованным трупом молодой женщины внутри.

— Я даже не собираюсь удостаивать подобные реплики ответом, — возмущенно ответил Бондюран, нервно крутя в руках очки.

— О господи! Да ты просто беспринципное дерьмо! — воскликнул Ковач. — Ты вышел сухим из воды после растления малолетних, отмажешься и от оскорбления офицера при исполнении… Ты присосался к этому расследованию, как паразит, как пиявка к здоровому организму. Думаешь, и от убийства сможешь отмазаться?

— Ковач! — прорычал Грир.

Детектив посмотрел на Куинна, покачал головой и вышел.

Бондюран вырвался из хватки Куинна.

— Я настаиваю на том, чтобы его отстранили от дела и лишили звания!

— За то, что он делает свою работу? — спокойно спросил Куинн. — Он должен расследовать преступления. И не виноват в том, что ему приходится узнавать. Вы пытаетесь убить гонца с плохой вестью.

— Он не расследует дело! — прокричал Бондюран, снова меряя шагами зал. — Он исследует меня. Оскорбляет меня. Я потерял дочь, неужели никто здесь этого не понимает?!

Эдвин Нобл подошел к своему клиенту и попытался взять за локоть, но тот вырвал руку.

— Успокойся, Питер. В отношении Ковача будут приняты меры.

— А мне кажется, нам надо принять меры в отношении того, что выяснил сержант Ковач. Вы не согласны? — обратился к адвокату Куинн.

— Чепуха! — отрезал Нобл. — Не более чем голословное утверждение.

— Неужели? Софи считалась эмоционально неуравновешенной женщиной. Тогда на каком основании суд дал ей право опеки над Джиллиан? Более того, почему вы не стали тягаться за это право, Питер? — спросил Куинн, пытаясь установить визуальный контакт с миллиардером.

Тот продолжал взволнованно расхаживать по залу. Пот градом катился по его бледному лицу. Выглядел он так плохо, словно был болен.

— Шерил Торнтон сказала, что вы не стали претендовать на право опеки, потому что Софи угрожала объявить, что вы растлевали дочь.

— Я никогда не причинял ей вреда. Никогда не смог бы.

— Шерил готова обвинить Питера даже в несчастном случае, который случился с ее мужем, — парировал Нобл. — Она не хотела, чтобы Дональд продавал свою часть акций «Парагона», и наказала его за это. Из-за нее он начал пить и попал в аварию. Так что она сама виновата в том, что случилось с ее мужем — косвенно, конечно, — но продолжает винить во всем Питера.