Тэми Хоуг - Прах к праху

Куинну не стоило большого труда вычислить ход его предыдущих рассуждений, логической половины его «я», половины, постоянно ведущей войну с эмоциями, которые он носил в себе… Было видно, что Бондюран заведен до предела. И толкни его Ковач чуть сильнее, он бы наверняка взорвался, и вспышка была бы сродни короткому замыканию на линии высокого напряжения. Впрочем, Бондюран не глуп и сам это прекрасно понимал, а потому остерегался.

— Мы не говорим, что Джиллиан в чем-то виновата. Она не навлекала на себя то, что с ней произошло. Более того, она этого никак не заслужила.

В глазах Бондюрана блеснули слезы.

— Я понимаю, что это тяжелое для вас время, — мягко произнес Куинн. — Когда жена ушла от вас, она забрала дочь, и человек, к которому она ушла, покусился на вашего ребенка. Я легко могу представить себе, что вы чувствовали, когда узнали об этом.

— Неправда, не можете, — Бондюран отвернулся, как будто искал глазами путь к бегству и вместе с тем не желал никуда уходить.

— Джиллиан находилась далеко, в беде, ей было плохо. Но к тому времени, когда вы узнали об этом, все уже кончилось. Что вы могли сделать? Ничего? Я представляю, что вы тогда чувствовали: ваш гнев, ощущение собственного бессилия, собственной вины…

— Я не мог ничего сделать, — сдавленным голосом произнес Бондюран. Он стоял рядом с мраморным столиком, глядя на скульптурное изображение бронзовых лилий, и как будто видел прошлое, о котором он предпочел бы забыть. — Я ничего не знал. Она рассказала мне, лишь когда вернулась сюда.

Дрожащей рукой он потрогал одну из лилий и закрыл глаза. Куинн встал с ним рядом, на самой границе его личного пространства, как бы приглашая довериться, предлагая поддержку, а отнюдь не демонстрируя силу.

— Еще не поздно, Питер. Вы все еще можете помочь. У меня та же самая цель — найти и обезвредить убийцу Джиллиан. Скажите, что произошло тем вечером?

Бондюран покачал головой. Отрицал? От него, подобно запаху, исходили почти ощутимые волны, но чего? Вины? Стыда?

— Ничего, — прошептал он. — Ничего.

— Вы поужинали. Она задержалась до полуночи. Что такое произошло, что вынудило ее среди ночи звонить Брандту? Наверняка она была чем-то расстроена.

Бондюран вновь покачал головой. Опять отрицал? Но что? Ее эмоциональное состояние? Или это знак нежелания отвечать на вопросы, поскольку тогда открылась бы дверь, которую он предпочитал держать запертой? Дочь, которая вернулась к нему после долгих лет отсутствия, была, увы, уже не тем невинным ребенком, каким он ее помнил. Совсем другой, с изъяном. Что же должен почувствовать он как отец? Обиду, разочарование, стыд? Вину, потому что не жил с ней все эти годы? И теперь ему всякий раз становилось стыдно, когда он думал, что она утратила невинность и стала менее совершенна. В его сердце поселился целый клубок темных эмоций, распутать который под силу лишь искусному хирургу. Куинну вспомнилось фото в кабинете Бондюрана: Джиллиан, такая несчастная, в платье, предназначенном для совершенно другой девушки.

Ковач подошел к Бондюрану справа.

— Мы здесь не для того, чтобы оскорбить Джиллиан. Или вас, мистер Бондюран. Нам просто нужна правда.

Не спуская глаз с Питера, Джон затаил дыхание. Прошла секунда. Решение принято. Стрелка весов поползла в обратную сторону. Он понял это по лицу миллиардера, по тому, как рука соскользнула с бронзовой лилии. Собрав в кулак все, что накопилось внутри, он захлопнул внутреннюю дверь, которая на несколько минут приоткрылась.

— Нет, — ответил Бондюран с каменным лицом, скорее напоминавшим маску, и потянулся к трубке черного телефонного аппарата рядом с бронзовым букетом. — Даже не рассчитывайте. Я не позволю, чтобы память о моей дочери вываляли в грязи. Если я увижу в газетах хотя бы слово о том, что произошло с Джиллиан во Франции, я раздавлю вас обоих.

Ковач громко выдохнул и сделал шаг в сторону от стола.

— Мы всего лишь пытаемся раскрыть несколько убийств, мистер Бондюран. Ради этого и приехали к вам. Я простой человек и люблю простые вещи — например, правду. Вы можете раздавить меня, прихлопнуть, как комара. Что было в моей жизни ценного, ушло бывшим женам, если не к одной, то к другой. Так что давайте, давите. Но я вам вот что скажу. Для всех нас было бы проще, если бы вы рассказали нам правду — не сейчас, так позже.

Бондюран смотрел все с той же каменной маской на лице. Ковач лишь покачал головой и отошел прочь.

Куинн пару секунд не двигался с места, наблюдая за Питером, оценивая, анализируя. Боже, ведь они были так близки к тому, чтобы вытащить его из бездны.