Джастин Скотт - Девять драконов

— А ты небось скучаешь по своей английской вдовушке?

Казалось, сержант был готов вышибить зубы ординарцу Ли, но Чип только улыбнулся. Сколько ни старайся, от этих китайцев ничего не утаишь.

— Да, мне она небезразлична.

— Вот так же и я отношусь к своей подружке. Но дело не только в разлуке.

Все замолчали. Чип знал, о чем они думают. Ординарец затронул больную тему для всех китайцев, служивших в армии. В полиции уже начались первые сокращения. Но где все они окажутся, если каэнэровцы совсем распустят гонконгскую полицию, о чем жужжали упорные слухи? На улице. Одни. Без полицейского удостоверения, с одними только воспоминаниями.

Плотный поток такси вытекал из опасной зоны, когда они приближались к Натан-роуд. Со слепящими голубыми огнями и воющими сиренами они завернули за угол. «Господи Боже! — подумал Чип. — Да в этой толпе не меньше десяти тысяч голов». Издалека эта масса народа казалась рисовым полем, колыхаемым ветром.

— Остановись здесь, — сказал он шоферу, указывая на место примерно в ста пятидесяти ярдах от толпы. Другие взводы должны были подтянуться с боковых улиц.

— …Здесь! Адъютант, разведайте обстановку.

Мистер Ли спрыгнул вниз с автоматом и занял позицию около дверцы, лицом к толпе. Он обежал глазами улицу и крыши домов. Лавина сновала внутрь и наружу из развороченных магазинов, блокируя путь от тротуара к тротуару. Звон разбиваемого стекла и зловещие горловые выкрики доносились из этого месива.

Когда ординарец доложил, что их позиция безопасна, Чип встал позади него и повернулся к грузовикам.

— Выходите из машин.

— Лок че, — рявкнул сержант, повторяя команду на кантонском.

Полицейские слезли с грузовиков и построились около них в колонну из четырех цепочек по восемь человек в каждой. Тяжело вооруженное четвертое отделение зарядило винтовки, автоматы и дробовики и повернулось к грузовикам, охраняя, тогда как остальные три встали лицом к толпе.

Первое отделение, стоявшее в авангарде, было предназначено для арестов. Чип стоял непосредственно позади этих парней. Его рост давал ему преимущество хорошо видеть поверх голов полицейских-китайцев. По бокам от него стояли сержант и ординарец мистер Ли — оба с винтовками. Они внимательно изучали крыши домов, полускрытые за наворотами неоновой рекламы. Сзади стояли второе и третье отделения со слезоточивым газом и деревянными пулями, и замыкало колонну четвертое отделение, охранявшее их единственное средство спасения в случае отступления.

Толпа заметила их.

За те полминуты, которые потребовались взводу, чтобы выгрузиться из машин и построиться в колонну, гул превратился в рев во все глотки. Хотя было еще довольно светло, грузные неоновые огни над головой, словно размываемые в воздухе моросящим мелким дождем и туманом, окрашивали мокрую улицу в красный цвет. Чип отметил странное отсутствие машин и такси. Далеко в конце толпы он увидел автобус, врезавшийся в здание. Если не считать этого инвалида, вокруг было только людское море — плотная масса шириной в сотню футов, от здания к зданию, которая стала постепенно приближаться ко взводу. По крайней мере, тысяч десять, заключил он, и все новые и новые люди накатывали со станций метро и близлежащих улиц.

Он поднял мегафон, висевший на шее, и его усиленный передатчиком голос гулко отозвался среди зданий:

— Расходитесь! Расходитесь с миром!

Адъютант Ли поднял транспарант, на котором китайскими иероглифами был написан приказ расходиться, а потом перевел на китайский еще и через громкоговоритель — как и все команды Чипа по-английски в дальнейшем.

— Цин бин янь кван во! Пинг саан хой!

Чип был отлично вышколенным знатоком своего дела — он служил в полиции всю свою взрослую жизнь. Но его не могло не поразить то, как на него надвигается стена их десяти тысяч безликих в ярости голов, выкрикивающих кровавые угрозы. Он повторил приказ расходиться, и Ли снова перевел…

— Пинг саан хой!

С винтовками наперевес взвод двинулся вперед, твердо ступая по мостовой. Чип позволил им пройти пятнадцать ярдов и крикнул:

— Стой!

Толпа, сначала застывшая, поползла вперед, как только полицейские остановились. Они подбирались слишком близко, сквернословя, хватая кирпичи и распаляя свою злость. Нахрапистость и безрассудная храбрость озверевшей китайской банды — штука, способная просто потрясти. Никто не забудет, как восемь лет назад подобная лавина бросалась с голыми руками на танки в Пекине.