Сэм Хайес - Чужой сын

Дэннис молчал. Она решила, что он, наверное, не услышал, но он вдруг произнес:

— Я тоже.

Дэйну оставили с женщиной, поначалу показавшейся ей бесчувственной крысой. Но уже через несколько минут Дэйна передумала.

— Меня зовут Джесс Бриттон. — Женщина обняла Дэйну за плечи и повела по коридору. — Я детектив, как и Дэннис. Хочешь горячего какао? Надеюсь, автомат работает.

— Спасибо.

На самом деле ей хотелось не какао, а покурить. Они с Джесс были одного роста, отметила Дэйна, исподтишка разглядывая свою опекуншу. Интересно, есть ли у нее пистолет. Черные узкие брюки и белая блузка придают ей строгий вид, хотя это и не полицейская форма. Из-за короткой стрижки она немножко похожа на мужчину, хотя очень хорошенькая.

Они остановились посреди коридора — серый линолеум, серые стены, — и Джесс засунула две монетки в автомат с напитками. Пахло дезинфицирующей жидкостью, как в школе по понедельникам. Джесс пнула автомат, и он выдал пластиковый стаканчик, полный какао с пенкой. Стаканчик обжигал пальцы. Дэйна сказала спасибо и даже улыбнулась, но ей уже стало не по себе от здешней атмосферы. Дэннис сказал: «Будет трудно, но ты справишься». Что же ей предстоит?

— Сюда, Дэйна. — Джесс открыла дверь в комнату, которая была больше, чем весь нижний этаж их дома. — Садись. Остальные сейчас придут. Мы просто еще раз пройдемся… ну, по событиям того утра.

Дэйна молча смотрела на эту элегантную женщину с рацией у пояса и золотой цепочкой на шее. Хотела бы она стать когда-нибудь такой, как Джесс. Стать женщиной, на которую все смотрят и думают: «Хочу быть такой, как она».

— Можно закурить?

Джесс открыла окно:

— Только в окно.

Дэйна похлопала себя по карманам:

— Ой, у меня нет сигарет.

Джесс покопалась в ящиках стола, выудила пачку:

— Лови.

Дэйна прикурила и как можно дальше высунулась наружу.

Полицейские просто спросят ее про пятницу, вот и все. Она расскажет им, что произошло, и ее отпустят. Остальное — дело полиции, верно? Все будет хорошо. Только вот Макс так и останется мертвым, а ее жизнь без него снова превратится в полное дерьмо. По щекам покатились слезы.

Прекрати, дура, велела себе Дэйна.

Расскажи им, что случилось. Просто расскажи.

Неужели это так трудно? Неужели ты не хочешь, чтобы этих подонков посадили? Макс бы этого хотел. Так им и надо за все, что они сделали.

— Пора, дорогая. — Джесс похлопала ее по спине. Дэйна в последний раз затянулась и выбросила окурок на улицу. — Начнем.

Джесс села за стол в центре комнаты. Вошли Дэннис и еще двое полицейских. Один из них приходил с Дэннисом к ней домой.

— Ну что, наслаждаешься чашечкой нашей лучшей бурды? — спросил Дэннис.

Никто не рассмеялся.

— Не такая уж бурда. — Вообще-то Дэйне действительно понравилось какао.

— Дэйна, мы собираемся записывать этот разговор на бумаге и на диктофон. — Дэннис обвел коллег взглядом.

— Ладно. Как хотите.

— Тебе может временами казаться, что мы снова и снова задаем одни и те же вопросы, но сейчас расследование находится на очень важном этапе, и мы не хотим ничего упустить.

Дэйна тоже не хотела, чтобы они что-нибудь упустили. Не хотела, чтобы эти сволочи продолжали наслаждаться жизнью на свободе. Макс умер. А он не сделал ничего плохого. И она тоже. Они просто болтали, курили, обнимались, дружили… ну и все такое.

— Я постараюсь помочь вам, — громко сказала она. — Я хочу, чтобы вы их поймали. Я помогу. — Она глотнула какао. Никакая это не бурда.

Кэрри не могла находиться дома. Повсюду вещи Макса. Ужасная еда, которую он запихивал в холодильник, а она обычно выбрасывала, его зубная щетка в ванной, его куртки в прихожей, его велосипед в гараже. Пусть Марта этим займется. Кэрри никогда не найдет в себе сил, чтобы убрать все это. И дело не только в том, что он умер. Уж она-то перевидала достаточное количество осиротевших семей, чтобы понимать: со временем она очнется и у нее появится шанс на какое-то подобие нормальной жизни. Нет, дело было в том, что он не должен был умереть. Дело было в ней и Броуди, в их равнодушии и невнимательности, в их вине…

— Отвези меня к дому этой девочки. Я хочу ее видеть.

— Кэрри, я не думаю…

— Ладно. Я сама сяду за руль.

— Это тоже плохая…

— Лиа. Ты помнишь, когда мы учились в университете, умер мой отец?

Лиа сжала руль. Они медленно продвигались по запруженным улицам.

— Да. После похорон тебе было очень плохо. Ты пыталась притвориться, будто тебе все равно.