Александр Варго - Животное

– Давай так. Моя епархия – Островцы. Это такое кладбище в ближнем Подмосковье. Добираться не очень удобно, но тебе это все равно – и жить, и работать будешь там. На неврастеника или чистоплюя ты не похож, думаю, работы не чураешься, поэтому отлично сговоримся. С деньгами не обижу, что и как подробнее по делам – поговорим на месте. И живи себе на здоровье – отдельный номер со всеми удобствами, разве что туалет и ванна в коридоре. А вообще – романтика.

Он озорно подмигнул и сразу же попросил звать его, как все – Исаныч. Я так и не понял – это такое своеобразное сокращение имени и отчества или же что-то совсем другое, но выяснять посчитал неуместным. Почему бы не звать человека так, как он просит? И хотя вначале я испытывал в связи с этим некоторые затруднения, главным образом из-за разности в возрасте, но быстро освоился. А вообще, конечно, если это была бы какая-нибудь кличка типа «могильщик» или «гробовщик», то я точно попросил бы разрешения обращаться к дяде любимой хотя бы по имени. Было в этом что-то слишком уж фамильярное и неестественное.

– Ой, я бы умерла со страха. Вы это серьезно? – Ди прижала ладошки ко рту и смотрела на дядю широко раскрытыми глазами.

– Поэтому я и приглашаю его, а не тебя, трусиха. Не дрейфь – ничего с твоим ненаглядным там не станется. Я вон сколько лет живу и горя не знаю. Но торжественно обещаю приглядывать и, в случае чего, отгонять от него всякую нечисть.

Исаныч хохотнул и серьезно добавил:

– Парню надо разобраться в себе и почувствовать – на что он реально способен. И то, что я предлагаю, поверь, поможет ему в этом гораздо лучше, чем многое другое.

Так, в общем-то, и получилось. Выдержав несколько дней предсказуемых истерик со стороны мамы и полного игнорирования от папы, одним ранним субботним утром я решительно собрал вещи и доехал на пригородной электричке до платформы Удельная, откуда ходил автобус в сторону Островцов. Как странно – посещая это место с бабушкой, я никогда не мог себе представить, что мне может однажды даже просто прийти в голову фантазия поселиться в таком месте, будучи живым. Но сейчас подобное решение казалось не только нормальным, но и очень уместным в складывающихся обстоятельствах.

Когда я вошел, сгибаясь под тяжестью большой спортивной сумки, в знакомые с детства ворота, то сразу увидел Исаныча, громко и выразительно разговаривающего с неестественно длинным и худым мужчиной, похожим чем-то на вампира. Хотя какие могут быть вампиры на кладбище? Мертвую кровь, насколько я знал, пить им нельзя. Или монстры просто здесь живут, так сказать, арендуя некоторые могилы, не имея возможности поехать в Трансильванию? Какие-то глупости – и не отполированный удобный гроб, а вишневая «девятка», куда уселся незнакомец, послужила этому самым замечательным материальным подтверждением.

Исаныч приветствовал меня с искренней теплотой и, заведя в обшарпанное кирпичное двухэтажное строение, усадил за покачивающийся стол.

– Ну, рассказывай – что ты вообще знаешь про кладбища?

Я начал говорить что-то общее и невнятное, пока он не остановил меня, протестующе вытянув вперед руку и забавно расставив толстые пальцы, унизанные массивными перстнями.

– В общем, ничего толком не знаешь. Не переживай – другого я и не ожидал. Ладно, немного расскажу о том, где тебе предстоит жить и что делать. Обещаю – будет коротко и нескучно, тем более что ты интересуешься историей – здесь ее хоть отбавляй.

Я кивнул, и, пока приятная, очень молодая девушка расставляла перед нами стаканы с чаем, успевая в то же время открывать принесенную мной коробку шоколадных конфет, Исаныч, развалившись на затертом продавленном диване, начал:

– Вообще кладбище – это не только и не столько место погребения умерших, сколько сосредоточение памяти о них. Запомни – все здесь подчинено именно этому. Кроме того, кладбища – неотъемлемая часть культуры городов и сел. Все эти памятники, надгробия, эпитафии, могилы – самая настоящая история. Если угодно – своего рода музей под открытым небом, созданный тысячами разных людей. У каждого из них собственное представление – как должно быть – и разные материальные возможности, но в этом и уникальность окружающего.

– Я как-то об этом не задумывался.

– Поэтому тебе непременно должен кто-то рассказать – посвятить, – улыбнулся Исаныч и сложил пальцы на животе, сильно выпирающем из-под темной замятой футболки с мультипликационным изображением пышногрудой красавицы. – По могилам судят о религиозном и индивидуальном отношении людей к смерти в разные времена, и любое старое кладбище может рассказать гораздо больше, чем целые тома об истории этого периода. А вообще, это самый настоящий ухоженный парк, где человек может ненавязчиво окунуться в природу и использовать его просто как место отдыха или встреч. Кстати, именно так многие и поступают – пусть это покажется странным или смешным.