Николь Жамэ - Тайна острова Химер

Одновременно распахнулась дверь.

От увиденного он вытаращил глаза, но не успел ни сделать замечание, ни крикнуть.

Сильный удар кулаком в лицо заставил его проглотить вопль, который он было собрался испустить.

В холле приемной жандармерии ПМ нервно постукивал пальцами по стойке, за которой стояла девушка-жандарм с угреватым лицом.

— Только на минутку, — умолял он. — В конце концов, я член этой семьи!

Девушка не стала говорить, что в нынешнее время фамилия Салливан не в почете.

— Эдвард Салливан арестован, — повторила она. — Все посещения к нему запрещены… Даже членам семьи.

Она иронично улыбнулась, когда ПМ, досадуя на это препятствие, попросил ее хотя бы передать ему записку.

— Если речь идет не о плане побега…

Младший брат Райана принял оскорбленный вид и, покусывая карандаш, принялся подыскивать наиболее безобидные слова, чтобы предупредить Эдварда о важном открытии, сделанном им в крипте.

— Могу передать устно, — уточнила угреватая.

Карандаш повис в воздухе, ПМ наморщил лоб. Он так был поглощен обдумыванием, что не заметил проходящего через холл жандарма, который тщательно старался не подволакивать негнущуюся правую ногу.

— Передайте Эдварду Салливану, что я занимаюсь подготовкой к похоронам бедного Фрэнка и что я нашел нужный надгробный камень, — сказал ПМ, когда мужчина проходил меньше чем в двух метрах от него.

Раздвинувшиеся автоматические двери впустили струю воздуха, взлохматившего волосы девушки.

— Будет сделано.

Она нахмурилась, увидев, как ПМ переступает с ноги на ногу.

— Еще что-нибудь?

Чрезвычайно смущенный, подбирая слова, он сказал, что был бы весьма признателен, если бы ему позволили воспользоваться туалетом жандармерии.

Девушка закатила глаза и показала ему на коридор, из которого только что вышел прихрамывающий жандарм.

ПМ поспешил туда.

Машина, за рулем которой сидел Лукас, уже подъезжала к жандармерии. Мари воспользовалась поездкой, чтобы рассказать ему о последних данных, касающихся семьи Марешаль и пресловутых записных книжек.

— Франсуа был журналистом, научным обозревателем. Его отец Фрэнсис был специалистом в области прикладной генетики и работал с Рейно. Чем больше я думаю, тем сильнее у меня сомнения, что журналист прибыл сюда ради сокровища Алой Королевы. Мы должны узнать, зачем он в действительности пожаловал на остров и почему Фрэнсис впал в такую депрессию после смерти Рейно.

— Потерять руководителя, друга и работу… Все сразу… Есть от чего свихнуться.

— И даже забросить исследования, чтобы стать врачом-терапевтом?

Лукас сбавил скорость при подъезде к зданию и слегка вильнул, чтобы пропустить машину с мигалкой, стремительно рванувшуюся с места.

Мари, успев разглядеть профиль водителя, не веря своим глазам, воскликнула:

— Тот, за рулем! Это Эдвард!

Лукас побледнел, быстро развернулся и погнался за машиной жандармерии, пока Мари вызывала Ангуса, прося прислать подмогу.

Ни он, ни она не заметили следовавшего за ними мотоцикла.

Примерно в это же время ПМ, спешивший облегчить свой мочевой пузырь, обнаружил Броди, сидящего без сознания на унитазе.

Обе машины мчались к порту. Мари, державшая связь с Ангусом, вздрагивала всякий раз, когда Лукас, не снижая скорости, заезжал колесами на тротуар, стараясь не отстать, и чуть было не задавил женщину с детишками.

— Давай сменю! Ты убьешь невинных!

Не отрывая взгляда от машины жандармерии, направляющейся к докам, он, казалось, не слышал ее.

Вжавшись в сиденье, Мари издалека заметила, как грузовик с прицепом, выехав из переулка, остановился, потом стал маневрировать и, пытаясь повернуть в сторону порта, перегородил всю улицу.

— Он застрял. Тормози!

Машина Эдварда была уже в нескольких метрах от преграды, неожиданно она сделала резкий поворот и помчалась в обратном направлении с включенной мигалкой и завывающей сиреной.

Словно в замедленной съемке, Мари увидела, как едущие перед ними машины уступили дорогу машине жандармерии, которая теперь по расчищенной дороге мчалась прямо на них.

— Он не остановится! Посторонись!

Вместо ответа Лукас нажал на газ.

Она мгновенно увидела безумные глаза, сжатые челюсти, руки, судорожно вцепившиеся в руль, побелевшие костяшки пальцев.

— Ты убьешь нас! Посторонись! — закричала она.

Капоты машин разделяли всего несколько метров, и Мари отчетливо разглядела за ветровым стеклом лицо Эдварда…