Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 2. Детонатор

«Не позволю! Не допущу! Мне проще найти сердце. Забрать у тех, кто не любит жизнь».

Получив от Ильи подъемные, Аркадий вместе с боссом съездил на квартиру, где ему предстояло поселиться. Каров посчитал ее убогой, но доктору квартира понравилась метражом и тем, что меблированная. Он заплатил хозяину за год вперед, взял ключи и стал москвичом. Единственное, о чем просил босс, так это не водить шлюх с улицы и не устраивать бардак. Аркадий посмотрел на Карова со скорбным видом, но понял, что тот непреклонен. Надеяться на его благоразумие босс не собирался, поэтому по возвращению домой позвонил в техническую службу своей конторы и приказал поставить аппаратуру, позволяющую контролировать каждый шаг нового владельца квартиры. Положив трубку, Илья улыбнулся тому, что ребята могут перестараться и обязательно обеспечат прослушку везде, где можно, включая туалет. Но он не был брезглив, особенно, когда это касалось дела, поэтому послушает звуки и оттуда. Тем более, многие дилетанты, насмотревшись дешевых детективов, считают, что звук льющейся из крана воды глушит разговор. Ну и пусть мыслят придуманными для них штампами. Целые толпы журналистов пишут о том, что власть принадлежит народу, что злобные бюрократы всего лишь слуги того самого народа, а народ доволен, даже когда слуги приглашают его на конюшню и, возложив на козлы, лечат голову через зад вожжами. И даже если бы чернь видела, как борзописцы, защищающие его интересы, приходят два раза в месяц за своими серебряниками, все равно бы верила, что власть народная, а ежели что, он, народ, задаст этим буржуям.

По роду службы Илье попался документ, где группа экономистов просчитала, сколько народа необходимо для обслуживания нефтяных и газовых труб. Оказалось, чуть больше тридцати миллионов, включая охрану и армию, выполняющую сейчас полицейские функции. Правда, пока выполняющую плохо, что доказала проигранная в Чечне война. Без ответа оставался вопрос, куда девать оставшиеся сто десять миллионов? Но специалисты знали, что свою работу выполнили, а на вопросы отвечать – это другая работа, и стоит она других денег. Так что, будьте любезны оплатить интеллектуальный труд, а то им пора за океан, отчитываться за понесенные расходы. А свой балласт хоть на полигоны человеческих отходов загоняйте.

Прочитав этот отчет, господин Каров понял, что скоро люди будут собраны в союзы – по профессиональному и социальному признаку. Грубо говоря, речь идет о широком и «органичном» блоке – от магната финансового капитала до последнего квалифицированного рабочего.

Поднимаясь в свой кабинет, Илья думал, что его вызов на работу связан именно с манифестом корпоративного государства. И поэтому был приятно удивлен, услышав, что из Израиля приехала группа докторов для оказания высококвалифицированной помощи его матери.

– Где они? – не скрывая нетерпения, спросил Каров.

– В вашем кабинете, Илья Иванович! – ответил секретарь, услужливо открывая перед ним дверь.

В кабинете сидело трое мужчин, двое пожилых и один немного моложе Ильи. Смуглый с морщинистым, словно кора дерева, лицом мужчина поднялся и поприветствовал Илью на незнакомом языке. Каров хотел вызвать помощника, чтобы тот нашел переводчика, но вдруг услышал, как молодой лысоватый еврей на отличном русском перевел «морщинистого».

– Добрый день, уважаемый Илья Иванович!

– Добрый день, господа! Вы, наверное, устали с дороги? Может, побеседуем позже, когда вы отдохнете? Чай? Кофе?

То ли остальные тоже знали русский, то ли новоявленный переводчик не посчитал нужным переводить слова хозяина кабинета и ответил за всех:

– Спасибо. О нас позаботились. Вещи отвезли в гостиницу, а нас покормили. Сочувствуя вашему горю, мы поспешили встретиться с любящим сыном, чтобы заверить, что сделаем все возможное для скорейшего возвращения вашей мамы к нормальной жизни.

Третий израильтянин, до этого, казалось, дремавший, подошел к Илье и пожал ему руку своей на удивление сильной рукой.

– Профессора сейчас поедут в клинику, чтобы определить, в чем будет заключаться их помощь, Илья… – молодой переводчик сделал длинную паузу и добавил: – Иванович.

Не привыкший к фамильярности, хозяин в недоумении посмотрел на переводчика. Широкая улыбка израильтянина обезоружила его, и от внутреннего неприятия возникшей ситуации не осталось и следа. Каров понял, почему с самого начала этот голос показался ему знакомым. Перед ним стоял ташкентский еврей из прошлого, которому Илья когда-то помогал писать конспекты.