Стюарт Вудс - Полицейская сага

— Чтоб вас черти разорвали, это именно так! — парировал насмешку Шелтон. — В этой своей развалюхе он не несет накладных расходов, и еще он сует клиентам восстановленные запчасти! К нему от меня ушли почти все негры, да и кое-кто из белых. Деньги для начала дела одолжил ему Хью Холмс, и он водит туда свою машину. Туда же ходит Билли Ли, могу назвать и кое-кого еще.

Посыпался град замечаний. Но всех утихомирил Санни Баттс.

— Микки прав. В Брэйтауне заводила — он. Он там мутит воду, чтобы ниггеры регистрировались в качестве избирателей. Вышвырнем его из бизнеса, и все прочие согнутся в дугу.

— Давайте-ка подожжем черного ублюдка! — предложил Эмметт Спенс.

Послышались одобрительные возгласы. Но тут решительно вмешался Томми Аллен.

— Нет! Никого не поджигать! Поджоги, порка кнутом — про это следует забыть раз и навсегда. В результате беды не оберешься, и весь город поднимется против нас.

Вмешался Санни.

— Томми прав. Надо провернуть все это дело юридически чисто.

— Как это, юридически чисто? — спросил Эмметт.

— С ходу придумать не могу, но подумать стоит, и смею вас заверить, что найду способ упечь Маршалла в тюрьму. — Тут для пущей убедительности Санни смолк и оглядел освещенные керосиновой лампой лица. — А как только он попадет ко мне в тюрьму, он перестанет быть проблемой для кого бы то ни было. — Он подмигнул собравшимся. — Уж за это я ручаюсь!

Через несколько минут в нескольких милях далее по шоссе с железнодорожного переезда был снят крестообразный предупреждающий знак, прибитый к столбу низковольтной электросвязи, и затем установлен на поляне неподалеку от въезда в город. Концы крестовины были накрыты бумажными пакетами, пропитанными в керосине. Кто-то поднес горящую газету.

А в это время в городе Билли Ли со своими единомышленниками уходил из дома Тома Мадтера. Перед тем, как сесть в машину, Брукс Питерс бросил взгляд в горы.

— О, Господи! — воскликнул он.

Все прочие повернули головы и уставились на горящий крест, полыхающий в ночи над городом Делано. Первым заговорил Билли Ли.

— Этого нам только и не хватало! — произнес он.

— Так почему же этот человек — как там его зовут? — такой странный?

— Его фамилия Фандерберк.

Патриция Ли и младшая сестра Билли, Элоиза, ехали по городу в «новом» «форде-универсале» Патриции выпуска 1941 года, который отыскал для нее Холмс. Перед самой войной Элоиза вышла замуж, но молодой человек был убит на Тихом океане в самом начале боевых действий. Теперь она работала в магазине своего отчима Фаулера.

— И у него лисье прозвище «Фокси»?

— Его настоящее имя Фрэнсис, но я ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь назвал его по имени. Он и правда смахивает на лисицу. Лицо у него такое остренькое!

— А сколько ему лет?

— Честно говоря, не знаю. Но он уже старик. Сколько ему точно, определить трудно. Между пятьюдесятью и семьюдесятью. Он у меня в памяти остался таким, каким он мне представлялся в детстве. Все дети его боялись.

— А почему?

Элоиза рассмеялась.

— Просто так, без особых причин. Как будто бы никому он ничего не сделал. Но ты же сама знаешь, как это бывает у детей. Он для нас был чем-то вроде живого пугала.

— Понимаю. И сама припоминаю нечто подобное из времен собственного детства. Был у нас мужчина-сосед, который пугал меня одним своим видом. А когда я как-то приехала в деревню уже взрослой и оказалась его дамой на званом обеде, он был прямо-таки очаровательным кавалером. А откуда ты знаешь, что у Фандерберка есть выводок лабрадоров?

— Он выращивает их уже много лет. Когда мы с Билли были маленькими, еще до смерти отца, он подарил нам щеночка. Мы так и не поняли, почему. Я тебе не рассказывала, что он присутствовал при смерти отца?

— Нет. У смертного одра?

— Да. Ведь это Фокси привез отца к доктору, и еще с ними был мужик, являвшийся в то время управляющим городским хозяйством. Он просто очутился поблизости сразу после того, как в папу стреляли. Помню, на маму произвело впечатление, до чего же Фокси был тогда напуган. Ее это удивило, потому что Фокси всегда хвалился своей службой во время первой мировой войны, но на этот раз он был в истерике и почти полностью потерял над собой контроль.

— Ну, полагаю, ситуация была в достаточной мере жуткой. — Патриция повернула на Широкую улицу и поехала вверх, в гору.

— Да. Думаю, мама так и не оправилась после того дня, даже выйдя замуж за мистера Фаулера. Ну, это, я думаю, брак иного рода, скорее, союз добрых друзей. Мне кажется, папу ей никто не заменит.