Тэми Хоуг - Ночные грехи

Митчу пришлось пригнуть голову, чтобы пройти в дверь. Он окинул притворно невнимательным взглядом домашнее царство Оли. Только одна комната… Темное, холодное место с грязным синим ковром на бетонном полу. Кухня состояла из древнего холодильника и оливково-зеленой электрической плиты, давно просящейся на свалку. Ванная была отгорожена парой болтающихся на проводе занавесок, не подходящих ни по цвету, ни по размеру. Занавески зияли дырами, открывавшими для обозрения металлическую стойку душа.

— Уютное у тебя здесь местечко, Оли.

Тот ничего не ответил. На нем была все та же зеленая летная куртка, тот же темный шерстяной свитер, те же шерстяные полуперчатки, что и в прошлый вечер. Митчу стало интересно, удосуживается ли он переодеваться зимой. И еще один вопрос — потрудился ли он когда-либо использовать эту душевую установку? В комнате стоял резкий запах грязных ног. Холт поискал глазами, где бы присесть, надеясь непринужденно побеседовать с Оли, но так и остался стоять, опершись о спинку старого, со следами крысиных зубов, глубокого кресла. Повсюду были книги. Полки и полки книг. Груды и груды книг. Казалось, что вся мебель служила только для того, чтобы на нее можно было сложить книги. Места в комнате, не занятые книгами, были загружены компьютерным оборудованием. Митч насчитал пять персональных компьютеров.

— Где ты взял столько компьютеров, Оли?

— В разных местах. В Городах, к примеру. Фирмы выбрасывают их, потому что они устарели. Я не крал их.

— Я так и не думал. Мне просто интересно, Оли. — Митч попытался улыбнуться. — Ты говоришь, что фирмы выбрасывают их? Интересное дело! А как ты научился работать на них?

Оли опустился на стул, переводя здоровый глаз с монитора на Митча и обратно. Стеклянный глаз неподвижно застыл на Митче.

— Профессор Прист. — Его пальцы пробежались по клавиатуре. — Он позволяет мне сидеть на некоторых занятиях.

— Он — хороший парень.

Оли промолчал. Он нажал другую кнопку, и экран перед ним потускнел.

— Ну и что же ты делаешь со всеми этими машинами?

— Да так, разную чепуху.

Митч изобразил улыбку и выдохнул сквозь зубы. В этом весь Оли, мастер краткой беседы.

— Итак, Оли, ты работал сегодня вечером?

— Да.

— Что-нибудь происходило на катке приблизительно в пять тридцать?

Он пожал плечами.

— Занятия клуба фигурного катания.

— Тренировка перед большим шоу в воскресенье, я полагаю?

Оли воспринял его вопрос как риторический.

— Я хотел задать тебе пару вопросов о прошлой ночи, — сказал Митч.

— Вы не нашли мальчика.

Это казалось больше утверждением, чем вопросом. Митч внимательно наблюдал за ним, стараясь не проявлять никаких эмоций.

— Нет еще, но мы тщательно ищем. У нас уже есть несколько улик. А ты ничего не знаешь, что могло бы помочь нам? — Здоровый глаз Оли уставился на клавиатуру. — Кое-кто полагает, что видел, как Джош сел в фургон вчера вечером. Фургон, который выглядел приблизительно как твой, довольно старый, светлый. Ты не заметил ничего подобного? А?

— Нет.

— Ты никому не давал свой фургон, не так ли?

— Нет.

— А ключи в нем не оставлял?

— Нет.

Митч поднял книгу из стопки на сиденье глубокого кресла и рассеянно посмотрел на обложку. История ирландцев. Митч задумался, был ли Оли ирландцем или читал эту книгу просто из любопытства. Он никогда не думал об Оли как о человеке со странностями.

Оли вскочил со стула. Его брови надвинулись на разные глаза, и казалось, что через мгновение они наедут на родимое пятно цвета портвейна на левой стороне лица.

— Это был не мой фургон.

— Но ты был внутри арены, — сказал Митч. Он отложил книгу в сторону и сунул руки в карманы куртки. — Подготавливал лед на «Замбони», правильно? Возможно, кто-то использовал твой фургон без спроса.

— Нет. Они не могли.

— Ну-у… — Зевая, Холт оттолкнулся от спинки ветхого кресла. — Люди делают странные вещи, Оли. Чтобы быть спокойными, нам, вероятно, придется обыскать фургон внутри. Ты не будешь возражать и покажешь мне его?

— У вас нет ордера! — выкрикнул Оли и тут же пожалел об этом.

Митч Холт прищурился, словно целился из пистолета.

— Мне следует его получить, Оли? — От его мягкого, ласкового голоса у того на затылке волосы встали дыбом.

— Я ничего не знаю! — закричал он и нечаянно задел книги, лежавшие на телевизоре. Они, как кирпичи, с громким стуком упали на бетонный пол. — Я ничего не делал!

Митч наблюдал, как вспыхнуло каменное, ничего не выражавшее ранее лицо Оли, и он сжался внутри, как часовая пружина.