Тэми Хоуг - Ночные грехи

— Ты поставил под угрозу расследование. Ты подверг опасности Джоша!

Стайгер безжалостно рассмеялся.

— Ты не веришь, что он жив, даже больше, чем я. Ребенок мертв и…

Ребенок мертв.

Мгновенно перед глазами Митча возник круглосуточный магазин, тела, кровь, бейсбольные карточки в безжизненной руке сына. Он слышал голоса фельдшеров.

— Эй, Эстефан, давай поскорее сложим их в мешки и поехали в медцентр.

— К чему такая спешка? Ребенок мертв.

Казалось, что от сердцебиения рухнут стены. Ярость выплеснулась наружу. Слепая, дикая, сжигающая все дотла. Его видение исчезло в красном тумане, и Митч, опустив плечи, захватил шерифа за грудь и отбросил его, как куклу, назад к стене. Стайгер выдохнул со свистом, когда его спина врезалась в стену.

— Его зовут Кайл! — решительно выплеснул в лицо Стайгера Митч. Звук его собственного голоса рвал барабанные перепонки…

Кайл… О, благословенные небеса…

Мгновенная слабость накрыла его, словно волна, и он отступил на шаг, качая головой, как будто осознанная реальность ошеломила его и уничтожила физически. Стайгер уставился на него — выжидательно, настороженно.

— Джош, — неожиданно спокойно сказал Митч. — Его зовут Джош, и ты должен верить, что он жив, потому что мы — вся надежда, которая у него есть.

День 7-й

— 32 °C, коэффициент комфортности: — 50–56

Новость об аресте Оли Свэйна и его тайной жизни пронеслась через Оленье Озеро, как завывающий северо-западный ветер. Стараниями телеканалов, радиостанций и газет штата вряд ли остался хоть один человек в городе, который не смог бы за завтраком неодобрительно покачать головой и не пожаловаться на состояние дел. Была вытащена на свет статья из прошлого «Как становятся похитителем детей», а бегство Оли из Вашингтона и последующие годы, проведенные им в Оленьем Озере тайно, под другим именем, подавались как сенсация. Много говорили о его способностях хамелеона искусно скрывать истинную сущность и жить внешне спокойной жизнью. Население города подверглось шоку и ужасу, обнаружив, что монстр не просто жил у них в городе, но они сами позволяли ему иметь тесный контакт с их детьми.

Митч и окружной прокурор провели пресс-конференцию, пытались остановить поток диких сплетен и слухов, но тщетно. К полудню по городу поползли новые россказни, что Оли Свэйн приставал к мальчикам в котельной на хоккейном катке, демонстрировал себя детям в городских парках и подсматривал в окна домов глухой ночью. Болтали, что при обыске его дома и фургона обнаружили ужасные вещи. Пронесся слух, что Джош Кирквуд был найден живым, или полумертвым, или мертвым, обезглавленным, изуродованным, расчлененным. К вечеру большинство горожан было окончательно сбито с толку безумной смесью правды и вымысла. Единственно, что удерживало их от похода к городской тюрьме потребовать голову Лесли Олина Сьюика, это врожденное миннесотское отвращение к созданию зрелищ и коэффициент комфортности пятьдесят два градуса ниже нуля.

Зверский холод привел штат фактически в бездействие. Сам губернатор приказал всем школам и государственным учреждениям закрыться. В Оленьем Озере, как и в большинстве городов по всему штату, все мероприятия, встречи, занятия и собрания, которые можно было отменить, — отменили из-за ужасных погодных условий. И тем не менее группа примерно из ста человек добралась до центра волонтеров, где Пэйдж Прайс и команда новостного канала ТВ7 должны были снимать прямой репортаж об этом деле.

19.00

— 34 °C, коэффициент комфортности: — 52

— Сегодня вечером здесь не будет ни полиции, ни людей из департамента шерифа. — Потому что Митч Холт запретил своим людям говорить с нею, а Стайгер решил, что будет лучше, если он на день или два где-нибудь затаится. — Сегодня вечером мы говорим с гражданами Оленьего Озера, небольшого городка, который буквально бурлит в результате похищения восьмилетнего Джоша Кирквуда и выявления монстра в своей среде.

Прайс двигалась между компьютерами и длинным столом, заваленным ярко-желтыми ориентировками. Пришедшие жители города расселись за столом в центре волонтеров и внимательно поглядывали на Пэйдж. Для этой встречи она выбрала темные облегающие слаксы и кашемировый свитер приглушенного фиолетового оттенка, который очень удачно подчеркивал голубизну ее глаз. Вид достаточно нарядный, чтобы вызвать восхищение, но и достаточно повседневный, чтобы не очень выделяться из толпы, казаться одной из собравшихся. Ее светлые волосы были сознательно растрепаны, и этот беспорядок она в нужных местах закрепила лаком, довольно скромный макияж также играл роль «мы тут все свои».