Урсула Познански - Игра 14.0

— Считай это реваншем за твой удар ножом. — Пауль, усмехнувшись, опустил меч. — Кровь течет? Да? Жаль! Итак, на мой счет, пожалуй, записывается первое очко. — Он поклонился, поднял топор и теперь, вооруженный мечом и топором, встал против Натана и Карины.

Выбив Георга, Пауль с самого начала оставил противников без наиболее сильного бойца. Было хорошо видно, как это не понравилось остальным: Доро озадаченно скривила лицо, Лисбет побелела как мел, руки ее дрожали, когда она перевязывала рану Георга.

Следующей отважилась нанести выпад Карина. Она целилась мечом прямо в ноги Пауля, жалила, словно оса, уклоняясь от его ударов, и загоняла его к стене, где уже поджидал Натан, собираясь напасть сзади.

— Черт побери, не будь таким щепетильным! — крикнул Штайнхен. Айрис толкнула того локтем в бок:

— Не отвлекай его! Он знает, что делает.

Пауль нагнулся, увертываясь от ударов, нанесенных Натаном, и, в отчаянном прыжке перемахнув через костер, оказался в безопасности, но тотчас опять развернулся, чтобы не упускать противников из виду.

Теперь они заходили с двух сторон; Карина подкрадывалась к нему справа, прижимаясь к стене, Натан — слева. Бастиан следил за выражением лица Пауля, видел, как тот моментально взвесил свои шансы и принял решение. И вот уже, прежде чем противники подобрались к нему, он сам перешел в атаку. С криком он бросился на Натана, который какое-то мгновение слишком долго раздумывал. Ему все-таки удалось парировать первый удар, но второй пришелся в ногу. Кровь просочилась из раны и выступила на ткани холщовых штанов.

— Еще одно очко, — констатировал Пауль, обернувшись к Карине, однако та уже воспользовалась благоприятным моментом.

Видно было, что Пауль удивился, заметив, как близко она успела к нему подойти; ее меч был высоко поднят, занесен почти над самой его головой. Ему оставалось лишь совершить прыжок, отскочить в сторону, чтобы оказаться в безопасности, — за подобный маневр он в свое время снискал на ярмарке бурные аплодисменты. На этот раз никто не хлопал в ладоши; казалось, все затаили дыхание. Еще в прыжке Пауль отбросил топор, тот отлетел в сторону Альмы; меч он удержал в руке и выпустил его, лишь когда перекатывался по земле. Карина кинулась к нему, но он уже снова сжимал оружие в руке и на этот раз атаковал ее со всего размаху.

Всего-то одна, думал Бастиан, и тогда всё кончится, тогда покой, тогда…

Какая-то деревяшка, оказавшаяся под ногой, или скользкий камень — Бастиан не смог разглядеть, что именно там было, — и Пауль упал. Его правая нога поехала, словно кто-то за нее потянул. Изо всех сил он пытался сохранить равновесие, но было уже слишком поздно, и он повалился на спину. Меч выпал у него из руки.

Все закричали — и те, что были на стороне Карины, и Бастиан и его друзья. Даже Карина на долю секунды оцепенела, а затем прыгнула вперед, настигла Пауля, нависла над ним. Приставила меч к его груди и надавила, совсем чуть-чуть. Она держала меч, пока не пошла кровь, и все увидели, как на рубашке Пауля проступило темное пятно.

— Сделано, — шепнула она.

Под сводами подвала воцарилась гробовая тишина. Никто не ликовал, никто не проронил ни слова.

Нет. Единственная мысль, еще оставшаяся в душе Бастиана; одно-единственное слово. С совершенно пустой головой он смотрел, как Пауль поднимался с земли с мертвенно-бледным лицом, как Карина выпустила из рук меч, как Айрис зажала руками рот. Казалось, что всё совершается бесконечно неторопливо, как в замедленной съемке. Он не заметил, как подогнулись колени, и испугался, лишь когда ладонями внезапно коснулся холодной земли.

Должно быть, сейчас его охватил страх. Он прячется где-то внутри, но Бастиан этого не чувствовал. Всё онемело.

Кто-то произнес какие-то слова. Пауль. Он встал на ноги; кровавое пятно на его рубашке медленно разрасталось. С широко открытыми глазами он, спотыкаясь, брел к Доро.

Чья-то рука схватила Бастиана сзади за локоть, — подождите, я еще не готов, оставьте меня, — однако это был всего лишь Штайнхен, собиравшийся помочь другу подняться. Его круглое лицо светилось ужасом.

— Я еще поговорю с ними, — едва слышно бормотал он. — Может быть, они не сделают этого. Они обычно не такие. Мы ведь все… друзья.

Но на лице Георга не было и намека на дружелюбие, когда, отделившись от группы, он первым подошел к Бастиану. На его левой руке виднелась открытая рана; повязка сползла, и кровь тонкой струйкой стекала к пальцам. В правой руке он снова держал топор, тот свободно болтался возле его ноги, покачивался то вперед, то назад. Бастиан с трудом отвел от него взгляд. Его что, топором?