Монс Каллентофт - Осенний призрак

Йерри Петерссона ударили по голове тупым деревянным предметом. «Вряд ли клюшкой для гольфа», — думает Малин, приближаясь к стройной, высокой фигуре Катарины Фогельшё.

«Я буду на тринадцатом месте, внизу, у стены», — предупреждала их Катарина.

Она нисколько не удивилась тому, что полицейские хотят с ней поговорить, потому что знала, что произошло. Однако ей вряд ли известно о том, что только что вытворял ее брат.

Ожесточенные удары перемежаются с проклятиями.

Шары отскакивают от стен в разные стороны. Помещение напоминает бассейн: тот же гул, затхлый, сырой воздух, хотя и без запаха хлорки.

«Как можно добровольно согласиться провести здесь вечер?» — недоумевает про себя Малин, наблюдая, как элегантно размахивает клюшкой Катарина Фогельшё. В ее теле чувствуется сила и та уверенность в себе, которой будто с самого рождения отмечены люди ее круга.

Она поднимает металлическую клюшку, целится и бьет, сбрасывая с плеч напряжение. Клюшка делает изящный свинг [32] Свинг — основной удар в гольфе. по мячу, покоящемуся на астротурфе.

«Низкий гандикап, [33] Гандикап — числовое выражение уровня игрока в гольфе. Чем ниже гандикап, тем лучше игрок. — замечает про себя Малин. — И она правша».

Катарина Фогельшё, похоже, почувствовала их присутствие.

Она останавливается, оборачивается, смотрит на полицейских, делает шаг с небольшого возвышения, на котором только что стояла, и протягивает руку. Малин думает, что когда-то Катарина, должно быть, была красивой, да и сейчас ее, пожалуй, можно назвать такой. У нее острый, как у брата, нос и изящно очерченные скулы, разве что морщин на лбу слишком много, как и седины в светлых волосах длиной до плеч. Горестные морщины. Скорбные складки вокруг тонкого рта. Печальные глаза, полные непонятной тоски.

Сначала она приветствует Малин, потом Харри. Полицейские предъявляют удостоверения.

Катарина Фогельшё проводит одной рукой по лбу, и Малин замечает, что она всего на каких-нибудь пять лет старше ее самой. «Возможно, ходила в ту же гимназию, что я или Йерри Петерссон, если только не училась в Сигтуне или Лундсберге». [34] Известные школы-интернаты в городе Сигтуне и Лундсберге.

— Мы можем побеседовать здесь? — спрашивает Катарина Фогельшё, опираясь на клюшку. — Или пойдем в ресторан?

— Можем и здесь, — отвечает Малин. — Вы ведь знаете, о чем мы хотим с вами поговорить? Я не успела сказать этого по телефону.

— О Йерри Петерссоне, это я поняла.

— И о том, что ваш брат попытался сегодня от нас убежать.

Рот Катарины Фогельшё открывается, бровь быстро поднимается вверх, но лишь на несколько секунд, после чего она приходит в себя.

— Что сделал мой брат?

Малин рассказывает об их погоне, о том, как Фредрик попытался скрыться, когда они хотели поговорить с ним, и о том, что сейчас он на допросе в участке.

— То есть он выходил из «Экуксена», — повторяет Катарина Фогельшё. — Тогда он испугался, что вы арестуете его за вождение в нетрезвом состоянии. Один раз такое уже было, после вечеринки у знакомых, три года назад. И на этот раз ему, вероятно, угрожала тюрьма.

«Вождение в нетрезвом состоянии — это то, чем я занималась вчера», — замечает про себя Малин, тут же выбивая эту мысль из своей головы, как выбивают мячи в гольфе.

— Когда мы арестовали его, — говорит Харри, — он был пьян.

— А может, он бежал потому, что как-то связан с убийством Йерри Петерссона? — спрашивает Малин, надеясь, что вопрос в лоб спровоцирует стоящий ответ.

— Мог ли мой брат убить? Вряд ли.

Свист мячей в воздухе заставляет Малин вспомнить стрельбище и пистолетные пули, стремящиеся поразить мишень. Совсем как это только что делала Катарина Фогельшё, когда они рассказывали ей о ее брате. А теперь с лицом, лишенным какого-либо выражения, она ожидает следующего вопроса, а на Малин один ее вид навевает усталость.

Стрелка часов приближается к пяти. И хотя Форс понимает, что надо как можно быстрее продвигаться в расследовании, она хочет домой.

Принять душ, а затем?

Жалеть себя.

Страшно жалеть.

Просто жалеть.

Головная боль улеглась, но тело все еще чего-то хочет. И его тоска, словно кулак, сжимает сердце.

У меня куча дел.

Справлюсь?

Она снова видит перед собой эту женщину, заносчивую и самодовольную, но все-таки чем-то приятную. Или это и есть то, что называется социальной компетентностью?

— То есть вы в это не верите? — переспрашивает Харри Катарину.