Виктория Платова - Инспектор и бабочка

К двадцатой странице ши-фу влюбляется в псевдо-Риту (сердечки на белом облачке над шляпой); к тридцатой – Рита отвечает ему взаимностью (сердечки на белом облачке над копной волос). Первый робкий поцелуй ( MMMMMMMM Smack ) случается на пятидесятой, сразу же после перестрелки ( Bang-Bang-Bang ), в которой ши-фу удается убрать сразу нескольких врагов. Затем следует ночь в сомнительном мотеле, целомудренно выкрашенная в черный.

Ahhhhhhh! Ooooooo! – количество сердечек зашкаливает.

Вдохновленного таким поворотом дела ши-фу уже ничем не остановить. Все враги дамочки отходят в мир иной самыми затейливыми способами и в самых неподходящих местах. Места по доброй традиции диктуются бумажными клочками из «пирожков судьбы», а способы… Изобретательности влюбленного детектива можно только позавидовать:

он ломает врагам шеи ( Snap [13]  Щёлк! ( англ .) ),

крушит затылки монтировкой ( Thwack [14]  Хрясь! ( англ .) ),

топит в мутной в мазутной воде у причалов грузового порта ( Gurgle [15]  Бульк! ( англ .) ),

решетит из первого, подвернувшегося под руку, дробовика ( Ka-Blam [16]  Ты-дыщ! ( англ .) ),

душит атласной подарочной лентой ( Gasp [17]  Кххх-х! ( англ .) ),

сует под ребра разделочный нож, случайно унесенный из китайского ресторана вместе с очередным пирожком ( Thrack! Splat! Sizzle [18]  Хряк! хлюп! пшшш! ( англ .) ) —

словом, ведет себя, как самый настоящий мясник.

Субисаррета и сам не заметил, как втянулся в разглядывание самодельного комикса, интересно, чем все кончится?

Безоговорочной победой над злом и отбытием на пээмжэ в Рио.

Так поступают все замешанные в хрясь!бульк! щелк!ты-дыщ! – засовывают в нагрудный карман пиджака билеты на рейс к пляжам Копакабаны, моральный аспект проблемы не рассматривается вовсе. Утешительный финал в духе Лусии, вот чего она всегда ждет перед заключительными титрами – поцелуя в диафрагму, это вызывало у нее слезы умиления. А у русской?

Он снова думает о русской, вот черт!..

Он ничем не лучше нарисованного ши-фу , которого любовь к сомнительной дамочке сделала мясником.

И что бы сделал он сам, если бы русской угрожала опасность и она обратилась бы к нему за помощью?

Хрясь!бульк!щелк!

Крысиная нора Виктора Варади действует на инспектора самым странным образом, он почти забыл, зачем вообще оказался здесь. Ведь зачем-то он здесь оказался? Уж точно не затем, чтобы изучать говенный комикс. Он ищет связь между Виктором и убийством в «Пунта Монпас».

Ты-дыщ!

Неплохо также было бы отыскать следы пребывания Исмаэля (если это был Исмаэль) – гость Виктора пробыл здесь около получаса. Слишком долгое время, чтобы тупо стоять посреди комнаты; наверняка Виктор предложил гостю чего-нибудь выпить. Тем более что в холодильнике стоит бутылка виски. Предложить выпить – жест вежливости, так поступил бы сам Субисаррета, завались к нему кто-нибудь без звонка.

Не слишком знакомый.

Так поступил бы ши-фу Эл из комикса.

Предложить выпить – жест вежливости, а Виктор, по уверениям Аингеру, очень вежливый парень. Инспектор вертит головой в поисках двух (или хотя бы одного) стаканов, – тщетно. Зато находится телефон, стоящий на полу, возле дивана. Теперь понятно, что телефон из комикса срисован именно с него, осталось только найти ламповый радиоприемник и китайца с недельным запасом «пирожков судьбы». Черный аппарат с рогатиной, на которой висит массивная трубка, выглядит так же хорошо, как и «Иконта». Так же стильно. И единственное, о чем жалеет Субисаррета, – старые модели телефонов не снабжены автоответчиком. Нет его и здесь.

Инспектор вынимает из кармана носовой платок, снимает трубку и прикладывает ее к уху: в трубке слышны длинные гудки.

Аппарат работает, что совсем не удивительно.

Удивляет лишь то, что все старые вещи в квартире Виктора выглядят как новые. Не знай Субисаррета, что на улице двадцать первый век, он легко мог бы поверить, что сейчас середина двадцатого. Идеальную винтажную картинку портят лишь пакетики от мармелада. Впрочем, не исключено, что дизайн пакетиков за последние шестьдесят лет не претерпел существенных изменений.

…За второй дверью в самом конце коридора Икер обнаруживает крохотную ванную, совмещенную с туалетом. И без того небольшое пространство кажется еще меньше из-за огромного плетеного бака для грязного белья; как Виктору удалось втиснуть его между унитазом и фаянсовой расколотой раковиной – загадка. Субисаррета откидывает крышку бака с некоторой опаской: вдруг там валяется чей-то труп ( хрясь!бульк!щелк! ) – объем бака это позволяет.