Виктория Платова - Инспектор и бабочка

Как подозревает Икер – гораздо более затейливый, чем вытертые множеством ног и потерявшие цвет ковры в этом странном пансионе: растительный орнамент соседствует с геометрическим и свободно перетекает в него, как… жизнь перетекает в смерть.

Проклятье, ничего подобного здесь, в «Королеве ночи», не случилось и не могло случиться. Тем более с Альваро, взрослым тридцатипятилетним мужчиной. Способным постоять за себя. Впрочем… блондин с фотографии тоже выглядел мужчиной, способным за себя постоять. Что не помешало кому-то захлестнуть удавку на его шее.

Жизнь перетекает в смерть. Уже перетекла, о, да!..

Мысль о смерти тут же всплывает, стоит лишь Икеру подумать (не о блондине, что было бы понятно) об Альваро: всплывает и покачивается, как маленькая желтая резиновая уточка для ванной из Икерова детства. Эта мысль не вызывает у инспектора Субисарреты ничего кроме злости: почему он так легко согласился с тем, что c его лучшим другом произошло непоправимое? Почему не может отвязаться от прошедшего времени и то и дело притягивает его поближе – воображаемой струной от карниза?

Чтобы ей не воспользовался кто-то еще.

Но остается еще пистолет с глушителем, подушка, нож, сильнодействующие яды, каминная кочерга и еще множество внешне невинных предметов, в сердцевине которых таится смерть. Даже карандаши при соответствующих обстоятельствах можно использовать как орудие преступления. И лишь от мягких, легко расслаивающихся на отдельные листы блокнотов ждать подвоха не приходится.

Блокнот.

Ничего, что могло бы пролить свет на произошедшее, Икер в нем не обнаруживает: быстрые, иногда в одну линию, зарисовки. Предметы, люди, детали каких-то интерьеров, жанровые сценки. Ничего такого, что отличало бы именно этот блокнот от множества других блокнотов Альваро. От тех блокнотов, которые сопровождали его в Доломитовых Альпах. Ни одна надпись (а их множество) не подчеркнута, не обведена овалом, не венчается парой восклицательных знаков или хотя бы знаком вопроса. Ближе к концу встречается пара изображений кошек, но инспектор вовсе не так сентиментален, как официантка из «Старой подковы»: кошки никогда не трогали его сердце. Вот если бы в них было нечто необычное, как в бутылке из-под сидра, неожиданно ставшей домом для потерянных детей…

Но ничего необычного в кошках нет.

Это просто наброски. Зарисовки с натуры, вот и все.

Ближе к рассвету Икеру все же удается заснуть, но сон, в который он проваливается, никакого облегчения не приносит. Это не кошмар, как можно было бы предположить (до сих пор, несмотря на издержки профессии, Икеру ни разу не снились кошмары); хотя и к категории обычных снов Субисарреты он не относится.

Главный герой сна – желтая резиновая уточка из детства.

Но плавает она не в ванной – под сводами моста.

Икеру (во сне он стоит на мосту) нестерпимо хочется добраться до проклятой утки, он протягивает к ней руки и едва не касается ее, но… в самый последний момент она ускользает. Чтобы увеличиться в размерах до свободно парящего на водной глади тела.

Это – мужское тело.

Светловолосый блондин из залитых «Cuir Mauresque»воспоминаний хозяйки «Королевы ночи»; он же фигурировал на фотографиях, сделанных сыщиками из Брюгге. Правда, на фото крупным планом было изображено его лицо, теперь же Икер видит только затылок. И против брюгге- обыкновения, в волосах на затылке копошатся не морские черви – мотыльки. Те самые, что до сих пор жили в стеклянной плоти бутылки из-под сидра. И это вызывает в Икере чувство беспокойства, перерастающее в панику. Блондин и Альваро никак не связаны между собой, так почему ему кажется, что лежащий в воде человек, – его друг, Альваро Репольес?

Художник Альваро.

Уточка Альваро.

…За сон Икер расплачивается с фламандкой тридцатью евро вместо сорока («я не какая-нибудь хапуга, не думайте, милый мой»), и обещанием вернуться в «Королеву ночи» с невестой, если на него вдруг снизойдет откровение провести медовый месяц в Брюгге. Или, на худой конец, с хорошими вестями: пропавший друг нашелся. Еще одна хорошая для Икера весть состоит в том, что в следующий раз его ждут скидки в высокий туристический сезон («мы дорожим постоянными клиентами»). Что же касается дорожного саквояжа, – он будет ждать хозяина, уверяет фламандка, из него и нитки не пропадет.

…Альваро так и не нашелся.

Со времени бесплодного, хотя и познавательного визита в Брюгге прошло полтора года, и чувство потери несколько притупилось. А вместе с ним и чувство вины, которое поначалу так мучило Субисаррету: он сделал далеко не все, чтобы докопаться до истины. Он упустил что-то важное, он что-то забыл. Не задал кому-то важный вопрос, проглядел деталь, которая лежала на поверхности. Ухватись он тогда за нее, все могло сложиться иначе. Не для Альваро – для самого Икера с его обостренной жаждой ясности во всем.