Максим Шаттам - Теория Гайи

— А как вам удалось остаться в живых? — спросил Тим.

— Когда все это началось, я спрятался под кроватью. Вечером они прочесали лагерь в поисках таких, как я, и нашли их. Я никогда не забуду, как они кричали. Никогда. Мне повезло. Первую ночь я провел там, а когда они все покинули ангар, я убежал в лес. Я хотел добраться до деревень, предупредить, но, когда я переходил ущелье, Анри и его люди заметили меня. Они рассказали о резне. И вот я здесь.

— Значит, все это случилось из-за вас, — сказал Тим.

— Нет! Нет! Во всем виноваты Петрус и еще один человек из Брюсселя, Ле Молль! Я ничего не сделал! Я только хотел помочь человеку, который был при смерти!

Монговиц был действительно в ужасе.

— Вы приехали сюда один? — спросила Эмма.

— Нет. Еврокомиссия отправила со мной трех телохранителей. Они должны были ждать на улице, Петрус хотел, чтобы я сначала получил представление об их работе и только потом решал, нужно ли предать это огласке. Я поверил ему. И больше не видел моих сопровождающих.

— Сколько времени пройдет, пока Еврокомиссия начнет волноваться из-за вашего исчезновения? Когда пришлют кого-нибудь, чтобы узнать, что произошло?

— Они, наверное, решили, что связь пропала из-за непогоды. И… мои начальники не будут привлекать полицию, пока не поймут, что произошло. Им нужна информация. Конечно, я могу ошибаться…

— Вы хотите сказать, что на них не стоит рассчитывать? Они не помогут нам выбраться отсюда?

Монговиц кивнул:

— Боюсь, что так.

Эмма с досады хлопнула по колену и встала.

— Куда вы? — спросил ее Тим.

— Возвращаюсь в пещеру. Я слишком надолго оставила детей одних.

— Эмма, вы верите, что человеку грозит вымирание? Петрус ведь просто навешал ему лапши на уши, так?

Эмма вдруг почувствовала, что очень устала. Она увидела Петера, и от этого ей стало и лучше, и хуже. Силы покидали ее, и у нее не осталось сил на то, чтобы быть любезной.

— Послушайте, — вздохнула она, — я ничего не знаю. Но если это вам поможет, считается, что в кембрийский период на Земле было тридцать миллиардов видов живых существ, а сейчас осталось тридцать миллионов. Девяносто девять и девять десятых видов исчезли. Средняя продолжительность жизни вида — четыре миллиона лет, и это еще очень оптимистично! И если я скажу, что первая ветвь людей появилась пять миллионов лет назад, вы легко поймете — человек уже прожил больше, чем ему положено. Возможно, его время уже на исходе. Вопрос только в том, как именно мы исчезнем.

С этими словами она скрылась в пещере.

Когда спутниковая связь с Эммой оборвалась, Петер ушел и почти час просидел у себя в кабинете. Когда он вернулся, Жерлан все еще обсуждал с Беном то, что сообщила Эмма. Жерлан был ошеломлен. Серийные убийцы на острове! И в это замешан Ле Молль, а значит, и Европейская комиссия. Это превосходило самые худшие предположения.

Петер достал флешку и вставил ее в ноутбук.

— Что вы делаете? — спросил Жерлан.

— Я написал письмо жене. Если можно передавать изображения, значит, можно отправлять и тексты.

— Что вы хотите ей сообщить?

— Вы женаты?

— Нет.

— Тогда вы не сможете понять. Я хочу сказать ей то, что должен сказать любящий муж. Вас это не касается.

— Меня касается все, что происходит здесь, профессор Де Вонк. Может быть, вы заметили, но тут настоящая катастрофа! Как только позволит погода, нужно предупредить Брю…

Петер повернулся к Жерлану и холодно ответил:

— Если с моей женой что-нибудь случится, я восемь часов буду варить вашу голову в кипятке, а потом отправлю ее в Еврокомиссию. А теперь оставьте меня в покое.

Жерлан щелкнул языком и капитулировал. Услышав, как Петер угрожает Жерлану, Грэм усмехнулся, но его лицо тут же изменилось. Сообщение Эммы, казалось, потрясло его больше всех. В его глазах было отчаяние.

Петер убрал в карман флешку и, обращаясь к Грэму, указал на компьютер:

— Кто из вашей группы может открыть этот чертов аппарат и разблокировать связь?

— Вы теряете время, профессор. Этот ящик принимает и отправляет сигнал только на Фату Хива.

— Должен же быть какой-то способ переключить цепь! — взвился Петер.

— Единственное, чего вы добьетесь, — окончательно потеряете связь с женой. Вы этого хотите?

Петер замер, потом вскочил, схватил ближайший монитор и швырнул на пол. Монитор с грохотом разбился. О каком хладнокровии может идти речь, когда твоя жена в смертельной опасности!

Позже, когда они остались одни и Петер успокоился, Бен спросил: