Максим Шаттам - Теория Гайи

— Не знаю. Много. Но у меня есть план.

Бен достал из кармана свитера брусок С-4, который ему удалось не потерять во время падения, бросил его в проход, а сам растянулся на камне и прицелился.

— Как только они подойдут, я взорву их.

— Как это могло случиться с нами?.. — прошептал Петер.

Боль была очень сильной, но еще сильнее его мучило отчаяние. Они в двух шагах от смерти, теперь их жизнь зависела от ловкости Бена. А чтобы выжить, нужно уничтожить людей! Разорвать их на куски. Отобрать их жизнь.

Шуршание лыж по снегу приближалось, выстрелы прекратились.

Они заметили, что мы спрятались здесь?

Звук скользящих лыж стал раздаваться медленнее.

Холод сковал Петера, он не мог больше бежать. Оглянувшись, он увидел Стефана и двух солдат метрах в двадцати у себя за спиной. Фанни ехала немного в стороне.

Они нас потеряли!

Петер постарался сдержать ликование, он понимал, что это временно. Стефан высматривал укромные места, медленно продвигаясь в их сторону. Он знал, что беглецы были недалеко.

Бен нажал на курок. Несколько раз.

Он старался целиться точнее, но пули разметали снег вокруг C-4, не задев его.

Но зато последний заряд…

Он попал в самый центр бруска, и ничего не произошло.

Бен надеялся, что это займет некоторое время, до того как произойдет цепная реакция, и стал молиться, чтобы снежный фонтан взвился наконец вверх.

Никакого результата. Он не знал, что C-4 не может сдетонировать без первоначального запала. Стефан заметил, откуда раздались выстрелы. Бен едва успел спрятаться в укрытие, как град пуль обрушился на скалы, над которыми десять тысяч лет трудилась природа, прежде чем ей удалось стереть их.

На этот раз у них не было шансов. Петер похлопал себя по боку, словно автомат мог вновь появиться там. И патронов у них тоже больше не было. Это конец.

Но Стефан не знает этого! Он не подойдет, пока…

Грохот прекратился, и маленький круглый предмет размером с теннисный мячик шлепнулся совсем рядом, издавая шипение.

Петер сразу увидел его.

Граната!

Левой рукой вцепившись в Бена, он изо всех сил рванул вперед, вниз по склону. Они рухнули на землю в тот самый момент, когда граната взорвалась. У них заложило уши и перехватило дыхание.

Снежный покров по другую сторону стоящих треугольником скал задрожал. Послышался нарастающий гул, и огромная белая волна поднялась над землей, стала расти, набирать объем — и с ревом понеслась в долину.

Стефан и двое других тут же осознали опасность. Они бросили оружие и понеслись прочь от преследовавшего их снежного монстра. Монстр открыл пасть, обнажил зубы и проглотил троих лыжников. Он жевал, глотал и переваривал их. Лавина сдавила тело Стефана так, что активизировался пульт управления взрывным устройством, лежавший у него в кармане. Фанни, стоявшая ближе всех к краю прохода, быстро отскочила в сторону, но лавина взмахнула «хвостом» и сорвала с нее лыжи. Фанни кувырком полетела вниз и исчезла в клубах белой пыли.

Обсерваторию на Пик-дю-Миди осветили лучи восходящего солнца. И вдруг, в этот самый момент, она превратилась в пылающий шар. Обломки разлетелись, оставляя в небе спирали черного дыма.

Петер очнулся от боли в руке. В ушах шумело так сильно, что он не мог разобрать, что говорит ему Бен. С другой стороны склона в небо поднимался столб белого дыма.

— Лавина… — пробормотал он. — Сошла лавина!

Его собственные слова доносились как будто издалека.

Затем он заметил пламя и дым, поднимавшийся над вершиной горы. Все взлетело на воздух. Он увидел, как зашатались опоры подвесной дороги и со свистом унеслись вдаль, словно их втянул гигантский пылесос.

Он попытался подняться и почувствовал, что с трудом держится на ногах. Бен был в таком же состоянии. Они вскарабкались на выступ и стали смотреть на снежную лавину, поглотившую их преследователей.

— Надо идти, — сказал Петер.

Бен понял его и сделал ему знак, что еще не пришел в себя после ударной волны.

— Мы избавились от них! У нас есть пять минут, — крикнул он.

— Если Эмме удалось покинуть остров, я хочу быть уверен, что с ней больше ничего не случится. Что ГУВБ оставило ее в покое.

— И как ты собираешься это сделать? Ведь у нас больше нет фотоаппарата, а там все горит! У нас только признание Грэма, и я сомневаюсь, что журналисты заинтересуются историей, автор которой мертв, а его слова просто записаны на диктофон!

Петер достал из кармана карту памяти фотоаппарата.