Виктор Пронин - Победителей не судят

— И что вы думаете по этому поводу?

— Он победит, — сказал следователь. — Если его не остановить.

— Одного я уже остановил, — сказал Касьянин и тут же спохватился, закрыл лицо плакатом, чтобы Анфилогов не увидел его растерянности, его ужаса перед собственным признанием. Касьянин надеялся, что Анфилогов не услышал его слов или хотя бы не понял их зловещего смысла, но тот был, как всегда, улыбчив и внимателен.

— Я знаю, — Анфилогов встретился взглядом с Касьяниным, и оба, чуть подзадержав взгляды, промолчали. — Вы не раздумали ехать?

— Да вы что?! — воскликнула Марина.

— Тогда пора, — и Анфилогов великодушно под хватил самую объемистую сумку.

— Пошли... Выходим вместе.

Касьянин вышел на балкон — алая машина Евладова с откинутым верхом еще стояла у подъезда, но сам Евладов и его свита уже успели рассесться по местам.

Неожиданно, словно почувствовав взгляд, Евладов поднял голову и увидел на балконе Касьянина. Он ничего не сказал, но приветственно помахал рукой — до скорой встречи, дескать, дорогой друг.

Вещей оказалось немного, и все сумки легко поместились в багажник анфилоговского «жигуленка». Касьянин сел рядом со следователем, Марина со Степаном расположились сзади. Всю дорогу ехали молча, и, лишь когда выехали на Садовое кольцо, Анфилогов, повернув у Министерства иностранных дел направо, к Курскому вокзалу, быстро взглянул на сидевшего рядом Касьянина.

— Адрес не спрашиваю, телефон тоже... Так вам будет спокойнее. А то, что бы ни случилось, у вас сразу мыслишка возникнет — а не Анфилогов ли это ручонки свои к нам протягивает, не сговорился ли он с будущим мэром... А? — Следователь рассмеялся.

— Как скажете, — негромко произнес Касьянин.

— Но мне позванивайте... Глядишь, смогу доложить что-нибудь обнадеживающее... Договорились?

— Я остаюсь, — сказал Касьянин. — Еще на день, на два... Может быть, на три, но не больше... Едут только они, — он кивнул на заднее сиденье.

— Уж если кому ехать, то вам! — удивился Анфилогов.

— Да, конечно... Но есть некоторые обстоятельства... Газета, работа...

Деньги опять же надо получить, материалы кому-то передать, телефоны моих осведомителей... Криминальный отдел в газете не должен исчезнуть... Но если все хорошо сложится, я уеду сегодня же, вечерним поездом.

— Понял, — кивнул Анфилогов. — А если не сложится... Вам, очевидно, не стоит возвращаться в свою квартиру... — Да, я знаю. — Есть где переночевать? А то давайте ко мне... А?

— Спасибо... У меня с этим все в порядке, — отказался от предложения Касьянин. Он и себе не смог бы, наверное, объяснить — почему не принял приглашения следователя, почему отказался, но слово было сказано и идти на попятную было неудобно.

— Смотрите... Если надумаете, если обстоятельства переменятся...

Предложение остается в силе. Я сейчас живу один, мой курятник уехал на юг...

Буду рад. — Спасибо, — повторил Касьянин, но на этот раз в этом слове уже не было отказа, и Анфилогов это почувствовал.

У Курского вокзала машина свернула с Садового кольца направо, и, проехав сотню метров, Анфилогов высмотрел щелочку между машинами и втиснулся в свободное пространство.

— Хотите, я схожу за билетами? — предложил он. — У меня есть удостоверение, которое иногда помогает, а?

— У меня тоже неплохое удостоверение, — усмехнулся Касьянин и показал следователю запрессованную в целлофан картонку с трехцветным российским флагом и крупными буквами «Пресс-центр МВД».

— О! — восхитился Анфилогов. — Такого и у меня нет. Наверное, и к министру можете пройти?

— Могу.

— А я не могу. И не жалею. Поскольку нет в этом никакой надобности. Самое большое, что может сделать министр, — не мешать. Но и этого у них не всегда дождешься.

— Вернусь через десять минут, — сказал Касьянин и, бросив за собой дверцу, быстро зашагал к зданию вокзала.

Касьянин хорошо помнил совсем недавние времена, это было всего несколько лет назад, до наступления счастливых демократических перемен, которые ныне проклинают все, когда Курский вокзал был переполнен в любое время года. И в снежные зимы, и в знойные месяцы ехали, неслись, стремились старики и старушки к своим внукам и правнукам, с рюкзаками и гитарами отправлялись на край света студенческие отряды, ехали упитанные командированные с раздутыми портфелями, тощие интеллигенты за южными впечатлениями, ехали к морям, которых было так много, ехали в горы, которых тоже было не счесть, ехали в скалы и пустыни, ехали к целебным источникам, к винным погребам, ехали просто к родне, которой было много, так много...