Дэвид Галеф - Молчание сонного пригорода

Алекс поднялся, расставив ноги и уперев руки в боки.

— Я хочу анекдот.

Джейн полулежала на полу, опираясь на локоть. Потом она подползла к нему, как хищник.

— Нет, сегодня никаких анекдотов… но я могу заставить тебя смеяться!

Она скакнула на него, обхватила руками и повалила спиной на кровать. Через секунду он, распяленный, лежал на покрывале, Джейн прижимала икрами его ноги, а запястья держала руками. Она быстро сдвинула руки, зажала в одной руке оба его запястья, а другую высвободила.

— Вот тебе, вот тебе… — ухмылялась она.

Ее указательный палец замер над беззащитной подмышкой, и Алекс стал извиваться, уже зная, что будет.

— Ха-ха-ха, мама, не надо, ха-ха-ха, перестань!

— Что перестать? — Джейн покачала пальцем у него над животом. — Вот это?

— Нет, ха-ха! А-а!

Его лицо, вернее, его часть, которую я видел, искажала блаженная мука. Он извивался, и Джейн еще сильнее наваливалась на него, не давая вырваться. Палец двигался туда-сюда, от втянутой шеи до пихающихся ног. Только когда Алекс забился в пароксизмах смеха, Джейн отпустила его, и он обмяк на кровати в изнеможении.

Она велела ему идти чистить зубы. А я потихоньку сполз на первый этаж. Я открыл переднюю дверь и с шумом захлопнул ее.

— Я вернулся!

Через пятнадцать минут Алекс лежал в постели, готовый через двадцать лет вспомнить эту сцену и пересказать ее своему психоаналитику. Мы с Джейн сидели в гостиной, проводя остаток вечера. Джейн листала журналы. Я сидел в кресле, держа на причинном месте книгу. Я был в игривом настроении, но из неудачного опыта знал, что Джейн нельзя склеить так просто. Отчего-то она казалась ледяной. Может, ее пощекотать?

— Как прогулялся? — спросила она, не глядя на меня.

Так вот в чем дело. Я бросил семью. Пора ее развлечь.

— Ну да, пару раз я срывался с поводка, но я всегда возвращаюсь домой. — Я помолчал. — Ты знаешь, Дисальва за ужином смотрят здоровенный телевизор.

— Хм. Может быть, нам с Алексом тоже последовать их примеру. — Она сделала вид, что смахивает макароны с груди. — Костюм погиб.

Еще попытка.

— Знаешь, один мой пациент считает себя комиком. На самом деле не так уж он плох. Хочешь, расскажу…

Джейн подняла руку:

— Прошу тебя, давай без шуток. Знаешь, в последнее время ты был ужасно… смешной.

Вот так и прошел вечер. Я мог бы продолжать, но какой толк? В конце концов Джейн зевнула, я тоже зевнул. Самым громким событием вечера стало то, что, когда я резко встал с кресла, книга шлепнулась на пол.

Так что уходит, когда ты встаешь? Колени, разумеется.

Мне захотелось на цыпочках прокрасться в комнату Алекса и триумфально прошептать отгадку ему на ухо. Вместо этого я через час лег спать — все мы устали — и натянул одеяло до подбородка. Что бывает наутро, когда психиатр и проститутка вместе провели ночь? Оба говорят друг другу: «С вас сто долларов». Но моя невольная слушательница лежала ко мне затылком, как будто ее вообще не было.

— Я знаю, что ты там, — пробормотал я, отдавая должное бесчисленным второсортным комикам. — Я слышу, как ты дышишь.

973-48-56. Клочок бумаги с логотипом «Лояльности» и телефоном Майры сначала висел на холодильнике, приклеенный магнитом в виде Гуфи-Гуся, потом лег на кухонный стол, потом оказался в компьютерной комнате, потом под стопкой бумаг. Тед Сакс иногда думал о том, чтобы ей позвонить, но каждый раз, когда он готов был снять телефонную трубку, его охватывала дрожь нерешительности. Нерешительность превращалась в долгую паузу, во время которой он смотрел на телефон, как на коробку с чем-то таинственным и темным. Ему нравилась Майра, в этом он был совершенно уверен, но еще он знал, что не может довести с нею до конца. Он уже бывал в такой ситуации, когда работал программистом во «Вводе». У него было два свидания с бесцветной девицей по имени Нэнси, занимавшейся обработкой данных, один раз он пригласил ее, в другой раз она сама пригласила его. Тогда у них ничего не вышло, не выйдет и сейчас. Они просто жужжали друг над другом, как две мухи, пытаясь вылететь в окно, но безнадежно застревая.

Он думал об этом во время утренней прогулки, которая увеличилась с непонятного брожения до пяти кругов быстрым шагом по периметру прямоугольника величиной в восемь кварталов. У него укрепилось здоровье и даже как будто расширились горизонты. Через несколько недель дома, попадавшиеся ему на пути, большие обиталища неизвестных людей, приобрели отчетливо различимый характер. Напротив его дома стояли две гигантские коробки, одна желтого цвета, другая серого. В желтой жил маленький мальчик, который любил играть в мяч на газоне перед домом — сам по себе, если поблизости не оказывалось другого ребенка или взрослого. Тед иногда думал, не сыграть ли ему с мальчиком, но, когда он гулял по утрам, мальчик был в школе. Через полквартала вниз по улице стояло еще одно многоквартирное здание, но там вообще не было детей, и потому Тед не испытывал к нему интереса.