Эва Хансен - Цвет боли - черный

Кого? Свена и Жана, с которыми бандиты легко справятся? Есть еще Петер…

Нет, Петера наверняка нет на острове, яхты не было, когда мы проплывали, он в Стокгольме, потому что если Ларс там, то и яхта тоже. И Жана тоже нет, они с Мари уехали к дочери… Один Свен не просто не справится с несколькими вооруженными бандитами, но и сам попадет в беду. Я вдруг подумала, имела ли вообще право просить о помощи, почти наверняка зная, что кого-то этим погублю. Теперь уже почти жалела, что отправила Боя.

И снова приходилось рассчитывать только на себя. Только бы никому не пришло в голову явиться за Улофом или Маргит. Сколько их там осталось? Трое и Торстейн. Торстейн враг, из тех, что внизу, он сейчас мой главный враг. Торстейну никак нельзя оставлять меня в живых, я его знаю и обязательно выдам…

Я отчаянно пыталась сообразить, что теперь делать. Выбраться в окно, но окна закрыты наглухо, придется бить стекла и высаживать рамы, это шум. Пытаться сломать решетку тоже бесполезно…

А эти двое связанных скоро очухаются и найдут способ пошуметь.

Девушки смотрели на меня с ужасом.

Что же придумать? Не может быть, чтобы не было выхода! Решетка крепкая, закрыта на здоровенный замок… Стоп! Она закрыта изнутри, значит, ключ у кого-то в доме! У кого? Я метнулась к связанному Улофу, ощупала его, как бы ни было противно. Он мычал, но это помогло. Кто-то из идиотов сунулся наверх, но, услышав мычание Улофа, захохотал:

– Улоф, Йоран с тебя шкуру спустит, если узнает, что ты пользовался девчонками.

Я зажала рот и сквозь пальцы грязно выругалась, повторив ругательство Улофа:

– …! Пошел к черту!..

На лестнице снова раздался хохот, но пьяный бандит, видно, не удержался на ногах и покатился по ступеням. Грохот падающего тела слышался вперемежку с отборным матом.

Мы прислушались, по ругани было понятно, что любопытный пострадал серьезно. Он что-то объяснял про ногу, на которую не наступить. Это хорошо, потому что означало еще одного потерявшего хоть часть своей боеспособности.

Но ключа у Улофа не нашлось, у связанной Маргит тоже.

Я оглядывалась, пытаясь сообразить, где же он. Не спускаться же вниз с вопросом, где ключ от нашей темницы? Они не могли утащить его далеко, даже вниз не понесли, это бессмысленно, можно потерять. Причем у ключа должно быть постоянное место, потому что жертвы сюда доставляют довольно часто.

Куда обычно кладут ключ, если о нем должны знать несколько человек? Под коврик, но ковриков в этой части дома не видно. А еще? Вешают на гвоздик!

Я снова метнулась вниз, показав девушкам, чтобы пока следили за входной дверью.

Есть! На гвозде рядом с дверью висел ключ.

Показала девушкам, чтобы взяли все теплое, что смогут унести, и тихонько спускались. Пока я трясущимися руками открывала замок, они действительно притащили вниз все одеяла, плотно закрыли за собой дверь на лестницу, Тина сообразила даже подпереть ее чем-то, и стояли, дрожа не столько от холода, хотя снаружи было морозно, сколько от страха.

Выбравшись из дома, снова закрыли решетку на замок, но теперь ключ был у меня! Мы были настолько заняты своим побегом и своими страхами, что даже не сразу услышали шум вертолетных винтов и какой-то шум со стороны поляны. Оставалось понять, куда бежать. Скоро нас начнут искать.

Вот тут-то Габи и обратила внимание на крики и даже выстрелы.

– Там… там…

Помощь, причем серьезная! Лукас сообразил то, что нужно!

Но нам-то куда деваться?

– В сарай быстро и тихо!

Только бы он не был закрыт на какой-нибудь замок.

Сарай закрыт на щеколду. Хорошо, что вчера не шел снег, а позавчера, когда нас привезли сюда, задняя часть двора Торстейна была вытоптана, как скотный двор. Наши следы едва ли заметят.

Еще только свалив Улофа, мы подперли дверь в комнату двумя кроватями, одна из которых уперлась в дверь, а вторая в нее и в стену напротив. Дверь нельзя открыть, но ее не так трудно сломать. В комнате Улоф и Маргит, вторая дверь тоже подперта, но главная надежда на закрытую решетку.

И все-таки это ерунда, потому что дом можно просто обогнуть, если бандиты сообразят, что мы в сарае, то из пленниц мы просто превратимся в заложниц.

Дверь в сарае открывалась наружу, ее ничем не подопрешь, оставалось только прятаться и молить бога, чтобы штурм дома закончился раньше, чем наши мучители сообразят, где мы. Три перепуганные, замерзшие девушки прятались за сложенными дровами, дрожа от холода и страха.

– Эти сучки сбежали!