Петер Демпф - Тайна Иеронима Босха

Цуидер рассмеялся и закашлялся. Затем притянул к себе Петрониуса и показал на стену, где находилась дверь, в которой прошлый раз исчез инквизитор. Приятели стояли в тени домов, а матовый свет восходящей луны освещал переулок перед ними.

— Я клянусь тебе: когда представление уже заканчивалось, я вышел на улицу. Там есть дверь в каменоломню, и я подумал, что через нее обязательно будут выходить зрители. Я двинулся через задний выход.

Цуидер рассказывал свою историю, и Петрониус все ближе подходил к нему. Запах грязного тела, гноя и крови становился невыносимым.

— Неожиданно я услышал крик, а потом воцарилась тишина. Я хотел опереться на палку, и тут открылась дверь. Я не успел и слова молвить, как кто-то налетел на меня, так что моя палка очутилась на другой стороне улицы.

Правой рукой нищий провел по затылку, будто сгонял надоевшего комара, и Петрониус увидел, что рука вся красная от крови.

— Когда я волнуюсь, Петрониус, то раздираю кожу до крови. Может, стоит добровольно прийти к нашему доминиканцу, тогда я навеки избавлюсь от проклятой чесотки.

Длинный Цуидер рассмеялся своей шутке, словно маленький ребенок, а у Петрониуса по спине пробежал холодок.

— Убийца не понял, что я почувствовал его.

Нищий сделал паузу, давая подмастерью возможность выразить удивление.

— Как это? — спросил Петрониус.

— И это все, что ты можешь сказать? Ты что, не понял? Когда убийца налетел на меня, я почувствовал его тело. И это было откровением! У него была грудь! И не было «хвоста». Я пощупал. Убийца — женщина, понял?

У Петрониуса ослабли ноги, захотелось сесть.

— Ты уверен, Цуидер?

На сей раз губы нищего коснулись уха подмастерья. Он словно хотел слиться с домом или стать частью его, чтобы никто не увидел и не услышал их.

— Да еще какая! Кое в чем я ошибаюсь, но женщину могу отличить от мужчины на расстоянии ста шагов, особенно когда пускаю в ход руки. Сильная дама, хоть и маленькая. Она скрылась в этом направлении. Я подумал, стоит ли поискать свою палку или бежать за ней. Она прохромала мимо, но, думаю, не заметила меня и скрылась вот за этой дверью.

Петрониус посмотрел на освещенную лунным светом дверь. Кроме кошки, проскочившей мимо в поисках добычи, никого не было видно. Переулок будто вымер. Лишь в голубиной дыре время от времени шевелился стрелок, а из круглого отверстия выглядывал арбалетный болт.

— Монахиня! Монахиня из монастыря доминиканцев! — прошептал Петрониус. — Я слышал, как инквизитор отдавал приказ убить девушку.

Подмастерье провел рукой по лицу. Он слышал — и не обратил внимания!

— Она хромает? — спросил Длинный Цуидер. — У меня чуть сердце не ушло у пятки, ведь я подумал, что это сам сатана хромает передо мной в сторону ада.

— Ну и что же мы будем делать? У нас нет доказательств, а без них мы не можем обвинить монахиню перед городским судом. Мы ничего не в силах предпринять, — прошептал потрясенный Петрониус. — Мы должны…

Рука нищего закрыла рот Петрониуса, и он почувствовал на губах вкус крови.

— Тихо! — прошипел Длинный Цуидер.

Они вслушивались в тишину. Из тьмы донеслись шаги. Нищий убрал руку, и приятели прижались к стене, почти приросли к ней спинами. Незнакомец целеустремленно пересек улицу недалеко от них и направился прямо к двери в стене.

— Если он попадет сейчас в полосу лунного света… — прошептал Цуидер.

Любопытство Петрониуса достигло предела. Мужчина был в хорошо знакомом подмастерью одеянии.

— Якоб ван Алмагин!

Петрониус произнес это имя одними губами, но человек тотчас же остановился, обернулся и зорко посмотрел на противоположную сторону переулка. Он увидел бы друзей, если бы не кошка, на которую Алмагин едва не наступил в темноте. Ученый споткнулся и ногой отшвырнул животное в один из пожарных люков. Затем отвернулся, подошел к двери, резко постучал, и дверь открылась. Ученый проскользнул внутрь и исчез.

— Святой Фома! — вырвалось из уст ошеломленного нищего. — Что надо ученому в монастыре?

— Ночью, когда честные горожане спят, — добавил Петрониус.

— Ты не думал над тем, почему монастырь доминиканцев нужно охранять? Мы до сих пор считали это само собой разумеющимся. Здесь прогуливаются важнейшие городские мужи, и тогда вверху все спокойно. Но стоит приблизиться нищему, как летит арбалетная стрела.

Петрониус ухмыльнулся, хотя Цуидер и не мог видеть в темноте его лица.

— Что тут удивительного, Цуидер? Ваши вонючие тела и накрахмаленные одеяния монахинь не слишком сочетаются.