Нельсон Демилль - Дочь генерала

— Синтия, — успокоил я ее. — Это конец записи?

— Нет, это еще не все. «Потом я помогла ему раздеться, и мы вместе встали под душ. Бедняга извинялся, что быстро кончил. Ему не терпелось смыться, но я заставила его голым лечь на кровать, надела ему свинячью маску и два раза щелкнула „Поляроидом“. Одну фотографию отдала ему, другую оставила себе, как бы на память, и Сэм постеснялся попросить ее. Я заверила его, что никто не узнает о нашей маленькой тайне, мы увидимся снова и так далее и тому подобное. Потом он оделся, и я проводила его наверх, до дверей, все еще голая. Сэм страшно нервничал, боялся, что его увидят выходящим от меня. У него даже колени дрожали. Он не мог в таком виде показаться дома. Наконец Сэм, набравшись мужества, заявил, что не желает больше меня видеть, и потребовал второе фото. Я, как полагается, ударилась в плач, он стал утешать меня, и потом мне пришлось вытирать краску с его лица. Я видела из окна, как Сэм, оглядываясь по сторонам, трусил по дорожке к своей машине. В следующий раз я попрошу его привезти ящик вина, посмотрим, какая у него будет пробежка». Все это выдумки, такого не бывает!

— Грейс, слушайте меня внимательно. Никому ни слова из того, что вы прочитали, никаких распечаток из этого материала, и отвечаете головой за сохранность кода. Понятно?

— Понятно.

Я подумал немного и добавил:

— Даю поправку: сделайте распечатку свиданий с Бертом Ярдли, размножьте в нескольких экземплярах и немедленно пришлите мне в запечатанном конверте.

— Ясно... Тут за два года набралось более тридцати имен. Неужели незамужние женщины успевают за двадцать четыре месяца переспать с тридцатью различными мужчинами?

— Мне-то откуда знать?

— Страшно подумать, как она описывает эти свидания... Нет, У нее определенно что-то не в порядке... было не в порядке... Она заставляет их издеваться над ней и в то же время манипулирует ими и держит за дураков.

— В чем, в чем, а в этом она права... Поищите еще, что есть на полковника Уимса и майора Боуза. Если опять запахнет жареным, дайте мне знать.

— Хорошо... Постойте-постойте... Как раз наткнулась на Уимса. Вход тридцать первого июля текущего года... Да... Хотите послушать?

— Нет, хватит для одного раза... Может, и Боуза нашли?

— Секундочку... Вот он, четвертое августа... Ну и ну! Тут вообще что-то дикое... Кто это?

— Начальник здешней группы УРП, наш с вами коллега.

— Не может быть!

— Может, только ни слова! Поговорим потом. — Я положил трубку.

Синтия молчала. Я сказал:

— Да... если бы я был женатым полковником, новым помощником генерала по оперативным вопросам, и красивенькая генеральская дочка пригласила бы меня выпить...

— Продолжай-продолжай!

— Я бы со всех ног бросился.

— От нее или к ней?

Я улыбнулся.

— Жалкая личность, едва двадцать минут продержался.

— Знаешь, Пол, мой опыт в делах об изнасиловании подсказывает, что некоторым мужчинам трудно обуздать себя. Вам пора научиться думать головой, а не головкой.

— У разбухшего члена нет мозгов, дорогая Синтия. Что касается Сэма Дэвиса, не будем винить жертву.

— Ты прав, но она и сама была жертвой. Дело ведь не в сексе.

— Конечно, не в нем, а в операции «Троянский конь»... Итак, у нас есть основания полагать, что Берт Ярдли знает, где у Энн в подвале «игровая комната».

— Вероятно, знает, — согласилась Синтия. — Но вот Уэса Ярдли она туда вряд ли водила.

— Еще бы! Он — друг. Вдобавок у него никакого влияния ни в городе, ни на базе. Он не женат, поэтому компромат ему не очень страшен. Любопытно другое: знал ли он, что его старик тоже лазит в горшочек с медом?

— Ты иногда скажешь так скажешь, Пол!

Вошла специалист Бейкер:

— Вас хотят видеть шеф полиции Ярдли и офицер Ярдли.

— Я вам скажу, когда смогу их принять.

— Хорошо, сэр.

— Из нашей бригады на Джордан-Филдз мне должны сейчас прислать конверт. Немедленно несите его сюда.

— Хорошо, сэр, — ответила Бейкер и вышла.

— Пойду-ка я навещу своего приятеля. Скучно ему одному взаперти сидеть.

Лабиринтом коридоров я прошел в крыло здания, где размещались камеры. Далберт Элкинс был в том же углу, где и вчера. Он лежал на койке с охотничье-рыболовным журналом в руках. Форму ему не вернули, он по-прежнему был в шортах, футболке и сандалиях.

— Привет, Далберт.

Он сел на кровати, потом встал.

— А-а... приветик.

— С тобой хорошо обращаются?

— Угу.

— Ты хочешь сказать «да, сэр»?

— Да, сэр.

— Как с чистосердечным признанием? Написано?