Жан-Марк Сувира - И унесет тебя ветер

Мистраль, Кальдрон и Дальмат отошли от подъезда в сторонку поговорить с двумя девушками, которые вечером видели, как человек, совпадающий по описанию с Эмери, выходил из башни. Девушки все время хихикали от смущения и вертели в руках мобильники. Как возвращался тип с изуродованным лицом, они не видели. Два вечера подряд он проходил мимо их компании, и парни говорили, что мужик больно наглый: смотрит, не отводя глаз.

Девушки ушли. Кальдрон стал следить по рации за медленным продвижением группы по этажам. Квартиры без табличек они помечали, чтобы установить их владельцев, когда спустятся.

Подъехала машина. Из нее вышли трое парней лет двадцати и громко попрощались с оставшимися. У подъезда их встретили трое полицейских. У одного из парней лицо было обмотано бинтами.

Кальдрон показал ребятам удостоверение, хотя и знал, что смысла в этом нет: те и так понимали, что он из полиции. Ребятам дали фоторобот.

Они переглянулись.

— Этот? Видали, ага.

— Здесь?

— Ага, тут, в башне. Живет он тут дня три. Два раза видали.

— На каком этаже живет?

— А не знаю. Жуткий мужик, непростой! Вон, сегодня кореша моего порезал. Идем себе, да? Радио слушаем. Навстречу нам этот ублюдок. Взял и толкнул моего кореша, да? Мы ему говорим: «Извинись, да? Так не делают». А он сразу раз — бритвой! Мы даже не видели, как он ее достал, да? И прямо ему по лицу. Пятнадцать швов на лице ни за что, да? Как раз из больницы приехали. Ну и все.

— Надо в полицию заявить. Если все так и было, если можете подтвердить, — посоветовал Кальдрон.

Парни немного замялись и не решались смотреть друг на друга.

— Ну да, верно… надо в участок… да куда торопиться, до завтра подождет… Сейчас спать хочется… А вы зачем его ищете?

— Разговор есть. У вас документы при себе? Будем вас вызывать как свидетелей.

Парни боязливо дали Кальдрону свои документы, а тот переписал данные в блокнот. Парни вошли в башню. Полицейские по рации доложили, что закончили осмотр двадцать пятого этажа.

01.30. Не зная, возвращался ли Оливье Эмери домой, полицейские отошли метров на тридцать от башни и спрятались за пикапом. Через стекла машины им было прекрасно видно, кто проходит мимо, а мимо в такой поздний час практически никто и не проходил. Кальдрон продолжал вести переговоры с отрядом в здании, из предосторожности надев наушники.

Оливье Эмери уже несколько минут наблюдал за подъездом. Все казалось спокойно. Он пять раз потер затылок и глаза: приступа от удара не случилось, но и боль не унималась. Глубоко вдохнул, выдохнул и шагнул из своего укрытия. Дорогу пересек мелкими перебежками. До подъезда башни оставалось метров двадцать. Все было тихо, и сам он бежал по-прежнему молча. Десять метров осталось Эмери до подъезда. У самой двери он резко остановился: не попасть бы в капкан в этом самом месте. Подъезд был освещен парой лампочек, которые еще не успели разбить. Прежде чем войти, он осмотрелся. Внутри — никого.

Он еще больше насторожился, оглянулся в последний раз. Свет подъездной лампочки осветил его лицо, и трое полицейских тотчас его узнали.

Оливье Эмери вошел в здание. Когда он скрылся из виду, Мистраль, Кальдрон и Дальмат бегом бросились следом. Эмери ничего не подозревал. Вбежав в холл, Кальдрон заметил, что все шесть лифтов стоят на первом этаже. Он поскорей нажал на кнопки. Двери лифтов раздвинулись — никого. Мистраль с Дальматом осторожно открыли дверь пожарной лестницы и прислушались. Кто-то бегом поднимался по лестнице — были слышны шаги.

Мистраль поспешно подозвал Кальдрона:

— Венсан, немедленно сообщите ребятам на этажах, что Эмери в башне, поднимается по пожарной лестнице. Пусть бесшумно пойдут ему навстречу и определят, на каком он живет этаже.

Мистраль с Дальматом бросились вдогонку за Эмери по винтовой лестнице. У того была фора этажей пять. Перила кое-где были сломаны, стены и потолок все исписаны, изрисованы, почти все выключатели выдраны или разбиты. На площадках повсюду громоздились велосипеды с детскими колясками. Мистралю казалось, он пробирается через хаос по какому-то туннелю.

Полицейские спешили, перепрыгивая через ступени. Кое-где еще оставалось аварийное освещение. Видимость практически нулевая — меньше метра. У Мистраля началась одышка, в боку кололо, ноги отваливались. Собственное тело внезапно призвало его к порядку. Он остановился.

— Вам нехорошо?

— Нет-нет, все в порядке, просто слушаю, далеко ли отстаем.