Александр Терехов - Натренированный на победу боец

Ларионов дотронулся:

– Не сердитесь. Что у нас так…

– Как везде. Небось пятилетку клянчили швейцарскую противопожарку. Испробовали и бросили гнить, пока вода сойдет. А вода третий год не сходит – бетонный пол. Вы архитектор? Берите лопату и бережно вскройте мне вот, – я сбил дырявое ведро, накрывавшее единственную найденную дыру. Края оползшие – значит, нежилая. Но хоть душу отвести.

Бойцы копали. Ларионов боязливо заглядывал, как профессор ботаники в задницу старому слону. Я ждал на гнутой железке, замерз и пошлепал вдоль стены, где мелко, ощупывая светом горки щебня и песка, бетонные блоки. С блоков я посмотрел за перегородки: везде вода. Без всякого охотничьего ража. Я чуял – не найдем.

Скользко. Посветил, меж блоков забилось раздутое пальто, блеснули пуговицы, я запомню.

– Раскопали, товарищ лейтенант.

Рыли как зря, как могилу, – солидная нора, на два гнезда, давно нежилая. В одном гнезде, верхнем, – нагрызенная бумага. Из нижнего вытаскивал рукавицей и раскладывал на лопате под светом кости, хомячью шкурку, медный пруток, два черепа домовой мыши, веревку, виноградные косточки и шкурки помидоров – остатки съеденного человеческого кала. Бедовала, значит, семья.

– Закапывайте, все на выход.

Краска воняет. Я мял поясницу – накланялся. Кто мокрый – сушитесь. Остальных для очистки совести я отправил на бульвар: ищите норы. Было как-то: бесплодно шерстили подвал один на улице Генерала Ермолова – а норы нашли через дорогу, под кленом, – тридцать две норы.

Я обошел гостиницу снова. Ни трубой, ни кабелем нет дороги от соседнего чердака. Смотритель докрасил дверь мусорокамеры и двигался уже молодцом.

Я присел у крашеной двери. Уголок над порогом выпилен кругляшом, чтобы вывести кабель. Качнул качель – ходил он в дырке свободно. С запасом. Пальцем я огладил пропил: да. Шероховат. По окружности выщерблен. Сколько? Сантиметров семь. Крысиный ход. Я прилег: в дырке паутина. Паутина убавляет радости. Выходит, давно не пользовались.

– Чего не спится? – Клинский, смеясь, протянул пацанячью руку. – Губернатору неймется проверить. Две вещи скажу. От души и по делу. От души: не злитесь насчет наших маскарадов – мужики перебарщивают, но по сути болеют за город. Не очень знают как. По-другому у них не получится. Учимся. Я сам любитель. В госбезопасности третий год. До этого в школе. Тоже, кстати, химия-биология. Страховым агентом подрабатывал: видите, без машины? Привык пехом.

Главного не нашли – места поселения. И не выспался.

– И по делу. Шестаков каждый день будет меня гонять. Еще, мудрец, требовал, ха-ха, чтоб я человека к вам приставил. Он так любит: каждый за каждым – надежность. Условимся, я ходить не буду, а ему совру: был, работа варится. Кончите – позовете. Я очень в вас верю. Не то что в нашего «Короля»…

– Что за люди?

– Не знаю. Уж крысами я точно не занимаюсь! Приходите в гости, редко кто приезжает из образованных. Живу на северной стороне. Так и не перебрался на богатую сторону. Из-за крыс, конечно, да и к соседям привык – я ж в коммуналке, – как родные. Посвободней будете – махнем в Крюковский лес, на курганы: раскопки – чудо! Если с Барановым какие сложности… Он, честно говоря, в чем-то отвечает своей фамилии. Чуть что – сразу мне.

Я подумал вдруг:

– Слушайте, под гостиницей нет бомбоубежища? Или что-то вроде. Канал спецсвязи? Важно знать.

Брови Клинского сползлись – нахмурился.

– Подумаю. Успехов.

Зря я. Крысе надо есть-пить, вить гнездо – зачем ей в бункер? Хотя бывают в убежищах и вода, и жратва.

Проверил за бойцами на бульварах и распустил. Благодарю. Козлы. Узнал про ближайшие мусорные баки – далеко.

Подлетала белый халат, мамаша:

– Начинаем систематический отлов?

Смотри, чтоб тебя не отловили, курица тупая, овца! Старый, придурок, стоял посреди зала. Его бойцы выносили стулья, сколоченные в ряды. Он растерянно пялился в высоченный потолок. Судя по воздуху, в канализацию они еще не спускались. Судя по общей зашибленности, осмотр четырех этажей и подсобок шибко разочаровал – я не один.

– Птеродактиль ты, – педагогически прошептал я и громче добавил: – Стоило ехать пятьсот километров: тупее рожи я у тебя не видел.

– Представляешь… Всюду чисто. Зато, – указал на синеватого Витю, у того в пакете пластались два крысенка: один всмятку, другой еще подергивался, каждым движением комкая парню лицо. – На моих глазах…

Я задрал голову: ну потолок. Трещины ползут от ламп. Не так и заметны. Буркнул: