Энн Райс - Царица проклятых

– Лестат, – прошептала она – Иди же! – И легкий жест, означавший, что нужно поторапливаться.

Я сделал то же, что и раньше. Я посмотрел на нее и решил очутиться рядом.

И вновь ураган, и обжигающий ветер. Вскинув вверх руки, я поборол сопротивление. Кажется, я успел увидеть дыру в сломанных досках, когда пролетал сквозь нее. Потом я оказался наверху, потрясенный, в ужасе перед тем, что могу упасть.

Я вроде бы даже смеялся, но на самом деле просто понемногу терял рассудок. И на самом деле плакал.

– Но как же так? – спросил я. – Мне нужно знать, как я это сделал.

– Ты сам знаешь ответ. Непостижимая энергия, которая вселяет в тебя жизнь, теперь стала гораздо сильнее. Она заставляет двигаться твое тело, и так было всегда. Делаешь ли ты шаг или поднимаешься в воздух – разница только в степени ее интенсивности.

– Я хочу еще раз попробовать.

Она тихо и непринужденно рассмеялась.

– Оглянись вокруг. Помнишь эту комнату? Я кивнул.

– В юности я часто приходил сюда

Отойдя от нее на несколько шагов, я увидел груды обломков мебели, когда-то наполнявшей дом. Сделанные руками средневековых мастеров тяжелые скамьи и табуреты были столь прочными, что даже удивительно, как их все-таки удалось сломать, – так мощные деревья, упавшие в лесу, остаются там веками, покрываются мхом и становятся мостами через ручьи. Значит, вещи не сгнили. Сохранились даже старые шкатулки и доспехи. О да, доспехи, призраки былой славы! Сквозь пыль проглядывали цветные пятна Гобелены. А вот они совершенно испорчены.

Должно быть, во время революции эти вещи перенесли сюда для сохранности. А позже лестница обвалилась.

Я подошел к одному из узких окон и выглянул наружу. Внизу, на склоне горы, светились редкие электрические огни маленького городка. По узкой дороге мчалась вниз машина. Современный мир... Совсем рядом – и так далеко. Замок превратился в призрак себя самого.

– Зачем ты привела меня сюда? – спросил я. – Мне больно видеть это, не меньше, чем все остальное.

– Взгляни на доспехи, – сказала она. – И на то, что лежит у твоих ног. Помнишь оружие, которое ты взял с собой, когда отправился убивать волков?

– Да. Помню.

– Посмотри на них еще раз. Я дам тебе новое оружие, бесконечно более сильное, которым ты будешь убивать во имя меня.

– Убивать?

Я посмотрел на сваленное в кучу оружие. Оно заржавело и, видимо, совсем пришло в негодность, за исключением старой шпаги тонкой работы – она принадлежала моему отцу, который получил ее от своего отца, а тому ее передал его отец, и так далее, вплоть до эпохи Людовика Святого. Господская шпага, которой я, седьмой сын, воспользовался в то далекое утро, когда, словно средневековый принц, выехал убивать волков.

– Но кого я буду убивать? – спросил я.

Она приблизилась. Ее милое лицо буквально светилось невинностью. Она сдвинула брови, и на секунду на лбу образовалась маленькая вертикальная складка, а потом лицо вновь обрело прежнюю безукоризненную гладкость.

– Я хотела бы, чтобы ты повиновался мне, не задавая вопросов, – ласково сказала она. – Понимание придет потом. Но ты не такой.

– Нет, – признался я. – Я никогда не мог никому повиноваться, во всяком случае долгое время.

– Какой бесстрашный, – улыбнулась она.

Она изящно открыла правую руку; неожиданно в ней оказалась шпага. Кажется, я почувствовал движение шпаги к ее руке – едва ощутимую перемену в атмосфере, не более. Я пристально смотрел на нее, на усыпанные драгоценными камнями ножны и бронзовую рукоять – разумеется, в форме креста. С нее все еще свисал ремень, тот, что я купил специально для этой шпаги в какое-то далекое лето, ремень из крепкой кожи и пластинок стали.

Чудовищное оружие, пригодное как для того, чтобы наносить удары, как и для того, чтобы рубить или пронзать. Я вспомнил, насколько тяжела была для меня эта шпага и как болела рука, когда я размахивал ею, отбиваясь от нападавших волков.

Но откуда мне знать о таких битвах? Я рыцарем не был. Этим оружием мне довелось воевать только со зверями. Мой единственный момент смертной славы – и что он принес? Восхищение проклятого кровопийцы, выбравшего меня своим наследником.

Она вложила шпагу мне в руки.

– Теперь она не покажется тебе тяжелой, мой принц, – сказала она. – Ты бессмертен. Воистину бессмертен. Моя кровь принадлежит тебе. И во имя меня ты будешь использовать свое новое оружие так же, как прежде использовал эту шпагу.

Дотронувшись до шпаги, я содрогнулся, словно она до сих пор хранила скрытое воспоминание о том, чему стала свидетелем. Я вновь увидел волков, увидел, как сам я стою в почерневшем замерзшем лесу, готовый убивать.