Энн Райс - Царица проклятых

И теперь ей никогда не понять, что она видела и с чем столкнулась. Она должна оставаться здесь, среди этой тишины, наедине со своими сожалениями. Ну почему она не взяла трубку, не заговорила, не прислушалась к голосу на том конце провода?

А ребенок, что было нужно духу ребенка? Дневник или кукла? Джесс была уверена, что именно ей предначертано было найти их и забрать. Но она отвернулась от духа ребенка! Она, смело вступавшая в беседу со столькими безымянным созданиями, бесстрашно остававшаяся в темных комнатах наедине с тускло мерцающими призраками, когда остальные бежали в панике! Она, успокаивавшая других, привычно заверяя их в том, что эти существа, кто бы они ни были, не смогут причинить вред!

Она молила о предоставлении ей еще одного шанса. Она обдумала все, что случилось. Ей необходимо вернуться в новоорлеанскую квартиру. Дэвид и Эрон молчали. Потом Дэвид подошел к ней и обнял ее за плечи.

– Джесс, дорогая моя, – сказал он. – Мы тебя любим. Но в этой сфере, как ни в какой другой, нельзя нарушать правила.

По ночам ей снилась Клодия. Однажды она проснулась в четыре утра, подошла к окну и выглянула в парк, пытаясь рассмотреть то, что таилось в его глубине, за пределами тусклого пятна света, лившегося из нижних окон. Там, под деревьями, стоял ребенок, крошечная фигурка в красном плаще и капюшоне, и этот ребенок смотрел прямо на нее. Она сбежала по лестнице... Когда Джесс очнулась, в небе занималось холодное серое утро – она сидела на мокрой траве, вокруг не было ни души.

Весной ее послали в Нью-Дели.

Она должна была собрать материал о реинкарнации, рассказы маленьких индусов, которые вспоминали прошлые жизни. Некто доктор Ян Стивенсон уже проделал в этой области перспективную работу. Задачей Джесс было проведение независимых исследований непосредственно для Таламаски, которые также могли бы привести к плодотворным результатам

В Дели ее встречали двое старых членов ордена. В их старинном британском особняке она почувствовала себя как дома. Джесс постепенно полюбила эту работу, а вскоре, немного освоившись и привыкнув к незначительным неудобствам, она полюбила и Индию. К концу года она снова чувствовала себя счастливой, а главное – полезной.

Произошло и еще одно событие, на первый взгляд мелкое, но Джесс сочла его хорошим предзнаменованием. В кармане старого чемодана – того, что ей когда-то прислала Маарет, – она нашла серебряный браслет Миля.

Да, она действительно чувствовала себя счастливой.

И тем не менее не в силах была забыть то, что произошло. Иногда ночью перед ней так живо представал образ Клодии, что она вскакивала и включала в комнате все лампы. А временами ей казалось, что она видит вокруг себя на улице необыкновенных бледнолицых существ, похожих на персонажей из «Интервью с вампиром». Она чувствовала, что за ней следят.

Поскольку она не могла рассказать Маарет о том странном происшествии, ее письма к ней стали еще менее подробными и содержательными. Но Маарет по-прежнему оставалась ее преданным другом. Когда кто-либо из членов семейства приезжал в Дели, он непременно навещал Джесс. Они старались держать ее в курсе всех событий. Ей всегда сообщали о свадьбах, рождениях, похоронах. Ее приглашали на праздники. Из Америки приходили письма от Мэтью и Марии – они умоляли Джесс как можно скорее вернуться домой, писали, что очень по ней скучают.

В Индии Джесс провела четыре счастливых года. Она документально зафиксировала более чем триста свидетельств очевидцев удивительных случаев реинкарнации. Она работала с самыми талантливыми исследователями-экстрасенсами из всех, кого ей доводилось встречать. Работа неизменно приносила ей удовлетворение и даже едва ли не утешение. Она совсем не походила на погоню за привидениями, которой ей приходилось заниматься в первые годы.

На пятый год своего пребывания в Индии она наконец поддалась на просьбы Мэтью и Марии и пообещала, что осенью на четыре недели приедет домой, в Штаты. Они были вне себя от радости.

Оказалось, что эта встреча значит для Джесс гораздо больше, чем она могла себе представить. Она так рада была вернуться в старую нью-йоркскую квартиру. Ей доставляли удовольствие поздние обеды с приемными родителями. Они не расспрашивали ее о работе. Днем, предоставленная самой себе, она приглашала на ленч старых друзей по колледжу или же в одиночестве часами бродила по суматошному городу, где каждый уголок напоминал ей о детских надеждах, мечтах и печалях.